100 оттенков ванили

В таком вот состоянии, на грани повышенной эмоциональности, я потянулась к телефону — мне срочно нужно было переговорить с Владом. Несмотря на поздний час, я точно знала, что Артемьев еще не спит. Тем более, в пятницу. Но он не взял трубку.

А я вдруг ощутила себя потерянной, сообразив, что по факту Влад — единственный человек, с которым я могу поговорить честно, по душам. Я не могу даже бабуле или Алине рассказать, что меня гложет. Потому что они тоже не знают всей правды.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Всей правды о том, кто такая Мила Варшавская.

Артемьев перезвонил мне в субботу, в шесть утра.

— Ты офонарел? — без приветствий спросила я заспанным голосом.

— Привет, — проигнорировав мое возмущение беспрецедентно ранним звонком, как-то глухо и устало проговорил Влад.

— Эй… — насторожилась я, сразу почувствовав неладное. — Влад, что-то случилось?

— Да, — ответил Влад и подозрительно закашлялся. — Я в больнице. Поэтому не мог вчера ответить.

— Ты… ты что? — заволновалась я. — С тобой всё в порядке?

— Относительно, — бросил Влад. — На меня вчера напали. Возле нашего любимого клуба. Некритично — пара ушибов и сломанных ребер. Жить буду, — совсем невесело пояснил мой шеф.

— Бельский?

— С его подачи — несомненно, но кто ж в таком признается? Этакое ненавязчивое предупреждение — я так расшифровал этот демарш, — с сарказмом отозвался Влад.

— А где была твоя охрана? Палыч же тебе выделил людей! — воскликнула я.

— Отпустил я их — надоело с хвостом ходить. Хотел развеяться, — пробурчал Влад.

— Ты идиот? — задала я абсолютно бестолковый вопрос. И так понятно, что идиот! Возомнивший себя бессмертным, видимо!

— Мила, не надо, ладно? — неожиданно тихо, успокаивающим тоном попросил Влад.

— Ладно, — сдалась я. Смысл ругать его, если уже получил по башке. С другой стороны… Я могла понять его желание отдохнуть без вечного надзора и отключиться от разборок. — И что теперь?

— Воевать дальше, — сквозь зубы процедил Влад. — Если Бельский думает, что может действовать такими методами, то не на того напал.

— А я… я могу… — я запнулась. — Влад, а твое предложение насчет мамы и картошки еще в силе? Ведь какая мне разница, где именно строчить посты, да?

— Уже нет, — отчеканил Влад. — Мне изначально не нравилась твоя идея влезть на территорию Горского — это так, но сейчас… Сейчас это для тебя самое надежное и безопасное место.

— Блин, — ругнулась я.

— А чего это ты вдруг передумала насчет моей мамы? — знакомым ехидным голосом поинтересовался Влад, и я даже выдохнула с облегчением: раз язвит — значит, точно не сильно пострадал.

— Я… знаешь… Я думала, что… — я тяжело вздохнула. — Я всё-таки влюбилась — признаю. И не хочу обманывать Петю. Но он… Ты прав, он такой человек, что, узнав правду обо мне, не простит. Даже пытаться не стоит. А я ему нравлюсь — я чувствую это. Вижу. И, кажется, он очень серьезно настроен на мой счет. Хотя я не знаю почему, — вывалила я все терзающие меня сомнения на голову шефа. — Как я вообще могла его зацепить?

— Вот вы женщины! Любите всё усложнять, — хмыкнул Влад. — Как могла? Легко. Почему обязательно должна быть причина? Люди чаще всего нравятся друг другу без причин. Потом уже придумывают эти самые причины. И всё ими себе портят.

— Типа, любовь с первого взгляда, химия, физика и все дела? — хмыкнула я недоверчиво.

— Да без разницы, как ты это назовешь. Хоть животным инстинктом, — отмахнулся Влад. — Почему, например, ты мне нравишься, но трахнуть тебя я не хочу?

— И почему же? — фыркнула я.

— Просто потому что не хочу, — бросил Влад. — А причин и объяснений можно придумать множество — на эту тему люди вон стихи и романы килотоннами пишут, те, что поконструктивнее — научные диссертации. Нужен непременно ответ — почитай что-нибудь на досуге. Но это непродуктивная трата времени.

— А какая продуктивная? — прямо спросила я.

— Вовремя присылать мне посты — первое. Второе — оставаться с Горским. Третье… У любви нет правил, — неожиданно произнес Влад и произнес крайне серьезно. Как будто делился истиной в последней инстанции.

— Внезапно… — пробормотала я, донельзя удивившись. — Есть что-то, что я не знаю о тебе?

— Есть до фига всего, что ты не знаешь обо мне, — заметил Влад. — Но вариантов всего два: или бороться за свое счастье, или нет. Всё. Остальное — отговорки, не имеющие значения.

— У тебя там третий глаз, что ли, открылся после нападения, и ты прозрел? Столько умных мыслей за пару минут! — хмыкнула я.

— Мне тридцать семь — достаточно, чтобы подкопить немножко дельных мыслишек, — бросил Влад. — А вообще — я тебе не подружка, которой в жилетку плачутся. Не впутывай меня в свою фигню с Горским. Поэтому четвертое — держи рот на замке, пока вся эта хренотень с Бельским не закончится. А там уже делай, что хочешь.

— Влад?

— М?

— Ты лучше какой-то там подружки, — со смешком заметила я.

— Я так счастлив слышать это — аж кровь из носа брызнула, — съязвил Артемьев. Пауза. — Твою ж, у меня правда кровь носом пошла… Всё, пока, Милка. До связи.