100 оттенков ванили

— Второй… — прошептала я, упиваясь интимностью момента. Боже, Петя просто положил по-свойски руки на мою талию, а у меня от восторга звездочки с искорками заплясали перед глазами. — Ты сейчас переодеваешься, мы нормально завтракаем и придумываем план на все выходные. Точнее… — я прищурила один глаз, — я придумываю, а ты отключаешь мозг и просто отдыхаешь.

— Интересный выбор вариантов, — проговорил Петр, чуть сдавив мои бока и притянув к себе еще ближе. Почти вплотную. — Даже не знаю, какой выбрать, — его голос завибрировал соблазнительными обертонами. — Тот, при котором я снова останусь один в большом доме, и никто больше не будет мыть полы моим шампунем, устраивать локальный апокалипсис во время уборки и кормить недоваренными или переваренными блюдами…

— Хэй! Что за наветы? — я округлила глаза от возмущения. — Ты, между прочим, хвалил эти блюда! И я справляюсь с обязанностями — дома чисто! Никаких апокалипсисов!

— Ммм, — промычал Петр, пряча хитрую улыбку.

— Ты меня троллишь? — у меня аж лицо вытянулось от изумления.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Угу, — кивнул Петр.

— Петя, как тебе нестыдно? — с наигранным укором произнесла я, укладывая ладони ему на плечи.

— Нестыдно, — качнул головой Петр, уже крепко прижимая меня к себе и неожиданно зарываясь носом в мои волосы. — Второй вариант. Мила, я выбираю второй вариант, — прошептал он мне на ухо. — Я не хочу ехать на работу. Я хочу выходные и твой мега-план.

И это прозвучало так уязвимо, так искренне, что я тоже крепко обняла его в ответ, спрятав лицо в изгибе его шеи. В этот момент мне хотелось, чтобы это мгновение длилось вечность. Потому что оно было круче и мощнее любых высказанных вслух признаний. Да и какие тут нужны слова — и так всё понятно: мне только что предложили забыть про статус домработницы и перейти совсем иное качество.

Моя девушка.

Так Петр вчера меня назвал — и это была не оговорка. Более того, я только что поняла, что Петр сделал свой первый шаг и передал инициативу — мне достаточно дотронуться до его губ, и весь уик-энд мы проведем в постели. И да, я так этого хотела!

Но…

Но еще больше мне хотелось немножко растянуть эту прелюдию и подарить Пете два дня обычных радостей. Подарить отдых с человеком, ради которого хочется отдыхать. Поэтому я, приложив неимоверные усилия, отстранилась от него и строго произнесла, ткнув в его грудь пальцем:

— Ты — переодеваться, я — готовлю нам роскошный завтрак.

— Ты? — выгнул бровь Петр.

— Да, Петя, я, а будешь ерничать — получишь по лбу! Может, я и не настолько талантлива в плане готовки, как ты…

— Мне плевать, — вдруг произнес Петр, подался вперед и, подхватив меня за талию, приник к моим губам…

И, черт побери, это был самый волнующий и сводящий с ума поцелуй в моей жизни!

Мягкий, чувственный, уважительный. Да-да, уважительный. Петр не подавлял, не забивал меня властностью и правом вести — он говорил. Он говорил через этот поцелуй, как много я для него значу, как сильно он меня хочет, но что право ответить на это желание, утолить этот голод остается за мной.

Я люблю целоваться. Даже если знаю, что с этим человеком нет будущего, и это роман на одну ночь, я всё равно целуюсь. Мне интересно ощутить вкус губ мужчины, понять, что у него за характер. Через поцелуй многое открывается. Петин поцелуй лишь утвердил меня в мысли, что он — необыкновенный.

Легкое касание, вдох, опять касание — как занырнуть на глубину с головой. Этот поцелуй нельзя было прочувствовать до точки невозврата, когда страсть накрывает цунами, и ты уже безвольно сдаешься. Он был едва уловим, он убегал от меня, но возвращался, накрывая теплой волной, заставляя трепетать. Нервничать. Я таяла.

И в памяти немедленно всплыли строчки, которые я когда-то написала, будучи еще юной и восторженной особой, исполненной романтики и жажды любить и быть любимой:

«Давай! На глубину. Поймай меня на самом дне. Прильни губами. Мне не хватает кислорода. А тебе? Нам на двоих должно хватить дыханья…

Всплывем — утонем. Безразлично. Ведь ты со мной. Дыши со мной. Здесь, в толще вод, под прессом неба мы остаемся тет-а-тет. Плыть по течению — уже неплохо, но можно поломать шаблон. Забыть про мир реальный, про заботы… Здесь, под водою — тишина. Есть только ты. Есть только я.

Сердечный ритм — почти притухший. И вот уже кружится голова. Целуй меня, целуй. Еще мгновения есть у нас.

Останемся? Всплываем?

Решай.

Я жду тебя на глубине».

Но Петя не дал мне утонуть и захлебнуться в этом поцелуе.

Секунды, минуты… мгновения! Головокружительно-стремительный взлет в небеса и медленное возвращение на землю, в пределы дома, в пределы залитой солнцем кухни. Острое покалывание электрического тока в кончиках пальцев, пульсация крови в висках и одна мысль: «Петя! Петя меня целует!»

И вот он уже отстранился от меня, мазнул губами по щеке и прошептал на ухо:

— Мне плевать, как ты готовишь. Важно, что это ты и готовишь для меня.

И Петр, оставив меня стоять в полной растерянности на кухне, вышел, отправившись к себе — переодеваться.