100 оттенков ванили

На этих словах я невольно сжала руки в кулаки и вжалась в сиденье дивана, судорожно соображая, до какой степени правды о Миле Варшавской мог докопаться Федор. В любом случае моя тактика — продолжать отыгрывать роль искренне влюбленной девушки, чью гордость только что самым наглым образом задели ничем не обоснованными подозрениями и наветами. И всё отрицать. Или молчать. Потому что правду я скажу только Пете и без участия третьих лишних.

— Ну, проверил. И что? — равнодушно спросила я, с независимым видом сложив руки на груди — закрываясь.

— А то, что ты не та, за кого себя выдаешь, — уверенным тоном припечатал Федор. — Мне не составило особого труда навести кое-какие справки о тебе и выяснить, что Мила Варшавская долгое время числилась штатным журналистом одного желтушного столичного журнальчика. Которым руководит некий Влад Артемьев — тот еще мерзавец. Затем она вдруг уволилась с тепленького местечка и переехала сюда, в провинцию. Что дальше? Не проходит и пары месяцев, как она устраивается к Петру Горскому домработницей. Мне надо дальше объяснять, какая вырисовывается картинка?

— Конечно. С удовольствием послушаю, — бросила я. Пусть уж лучше сразу выдаст всю информацию и предположения — я хоть смогу сориентироваться, в чем конкретно он меня подозревает.

— Знаешь, мне уже не раз приходилось разбираться с подобными тебе ушлыми журналисточками, которые пытались под разными предлогами влезть в жизнь Петра ради сенсационного материала, — произнес угрожающим тоном Федор. — Предполагаю, что ты приехала сюда и устроилась на работу к Петру по заданию этого гаденыша Артемьева.

Хм, ну… Близко к правде. Но нет. И хотя ярко выраженная неприязнь Федора к «журнальчику», в котором я работала, и к Владу понятна, всё-таки инициатива влезть в авантюру принадлежала мне. Но правду, повторюсь, я расскажу только Пете. Главное про Диву — ни слова: уже легче. Поэтому… Раз уж Федор пытается на меня давить, оставляю за собой право хамить.

— Твоя версия — говно полное, — отрезала я. — Советую пойти полечиться — от паранойи и навязчивых идей.

— Не хами мне, девочка, — осклабился Федор. — Я тебе пока еще не враг.

— Ой ли? А кто — близкий друг, что ли? — наехала я по принципу: «Лучшая защита — нападение». — Два дня разыгрывал тут из себя душку, что бы что? Прижать меня к стенке своими домыслами? Поссорить с Петром? Хотя ты ни черта обо мне не знаешь! Факты он нарыл… Ну, блин, давай! — выпалила я и зло уставилась на Федора. — Испорти всё к чертовой матери!

#душевныйуикэнд

#недушевныйразговор

#жестокиеигры

***

— Воу-воу-воу, — Федор откинулся назад, на спинку дивана и вскинул ладони вверх. — Притормози-ка слегка на поворотах. Еще раз повторю: я тебе пока не враг. Можешь объяснить эти факты — объясни, — и он сделал приглашающий жест, мол, я весь внимание.

Да щаззз! Врать я больше не хочу, а секретничать с Федором не буду, остается только… Отвечать собственной наглостью на Федину нахрапистость.

— И не подумаю, — растянула я губы в насмешливой ухмылке. — Может, ты и Петин друг, но со мной повел себя, как свинья. Я тебе не доверяю. Мне плевать, что ты там придумал только исходя из того, что я работала в столице и затем переехала сюда. Главное: здесь мне в кои-то веки повезло — я встретила хорошего человека, настоящего мужчину. Но у него, оказывается, есть недостаток — друзья, которые лезут не в свое дело. Может, потому у Пети с личной жизнью не лады — тебя и твоего мнения в ней слишком много? — и я красноречиво вздернула бровь.

— Не угадала — не потому. А как раз потому, что человек он хороший, и находится слишком много желающих этим воспользоваться, — спокойно проговорил Федор, внимательно меня разглядывая. — Петя знает правду? — помолчав, уточнил он.

— Нет, — честно ответила я. — Но я ему всё расскажу — мы еще только начали сближаться и не очень-то успели поделиться историями из прошлого.

— Ну, вот и поделись, и как можно быстрее, — выставил мне ультиматум Федор.

— А то что? — хмыкнула я.

— Будет хуже, если Петр вперед твоих объяснений узнает, что ты бывшая журналистка и работала на Артемьева, — пояснил Федор, в целом как будто смягчившись. — А он узнает — я ему обязательно расскажу. Но дам тебе фору в неделю — объясниться с ним самой. А там уж пусть Петр решает — верит он тебе или нет. Поверит — окей, значит, так тому и быть.

— Да дался вам этот Артемьев! — всплеснула я руками, отыгрывая досаду, но мне нужно было подтверждение, что неприязнь Федора к Владу и журналу вызвана той историей с Дивой, а Диву он никак не связывает со мной. Ибо… Рано еще. Пока надо мной дамокловым мечом висит Бельский с угрозой расправы. И как знать, может, выясню подробности развода из уст Федора. Пока Влад мне так и не прислал досье. — Что такого в том, что я работала в его журнале? Я там вела безобидную колонку про моду! — и с точки зрения легенды Милы Варшавской я, кстати, не соврала.