100 рассказов из истории медицины

Молодой лепролог был религиозным парнем, выросшим в деревне. Ему с детства внушали, что по воле Господа человек страдает за свои грехи. Однако еще в Норвегии, объезжая фермы, где с трудом работали несчастные прокаженные, Хансен стал размышлять, за какие такие прегрешения мучаются эти люди, никому не причинившие зла. Дарвин дал ответ на этот вопрос. Все в природе рождается необходимостью. Интеллект возник потому, что дает преимущество в борьбе за существование. Если Бог – разумное существо, он тоже должен от кого-то происходить. Раз в Библии об этом не сказано, значит, Бог совсем не такой, каким его представляет церковь. За двое суток Хансен стал агностиком.

Что же касается причин проказы, то из теории Дарвина следовало, что Homo sapiens для этой болезни – среда обитания. Нужно искать микроорганизм, который существует за счет человека, вынуждая его гнить заживо десятки лет. И по возвращении домой Хансен стал искать. Целый год – безуспешно – в крови прокаженных.

В январе 1873-го он обручился с дочерью Даниельсена Фанни. На свадьбу подарили новый современный микроскоп, и начиная с 1 февраля Хансен стал изучать с его помощью характерную для «узловатой» формы проказы коричневую массу, возникающую в лепроматозных узлах. Подкрашивая препараты наугад так и этак, терпел одну неудачу за другой, пока 23-го числа не различил в крупных «пенистых» клетках крохотные палочки, уложенные аккуратными рядами, как папиросы в пачке.

При всем их сходстве с бациллами Хансен не знал, как доказать, что это бациллы, и отследить их развитие. Он охотно демонстрировал их приезжим исследователям. Шведский ветеринар Эдлунд поглядел, а потом быстренько сделал у себя в Уппсале доклад о том, как он, Эдлунд, обнаружил кокки, вызывающие проказу. Ветеринара быстро привели в чувство, объяснив, что, во-первых, так поступать нехорошо, а во-вторых, кокковая форма для бацилл не самая типичная и торопиться с выводами не стоит.

Второй гость – англичанин Картер, боровшийся с проказой в Индии, опубликовал отчет о посещении Хансена и виденных в лаборатории бациллах, так что его ноябрьское сообщение 1873 г. – первое упоминание микобактерий лепры в литературе. Самому первооткрывателю стало тогда не до микробов: умерла от скоротечной чахотки, заразившись от отца, его молодая жена Фанни. Так у Даниельсена остался в живых только зять, то есть Хансен.

С горя они поехали по Норвегии инспектировать прокаженных и засекли несколько новых случаев среди людей без всякой подобной наследственности, зато имевших контакты с больными. Вместе с наличием в лепроматозных узлах бацилл это указывало на инфекционную природу заболевания. Хансен опубликовал отчет о своей работе на норвежском и английском языках, был назначен главным лепрологом и добился принятия закона 1877 г. о том, что неспособные себя прокормить трудом прокаженные не имеют права просить милостыню или заниматься мелочной торговлей, а должны быть изолированы дома либо в стационаре.

Но главного доказательства патогенности своих бактерий Хансен никак не мог найти. 12 раз инокулировал он содержащими микробы материалами кроликов, себя, своих сотрудников – никто не заболевал. Расти на среде вне человеческого организма бацилла отказывалась. Только спустя почти сто лет, в 1971 г., найдут по-настоящему восприимчивое к микобактериям лепры животное – девятипоясного броненосца. Из-за пониженной температуры его тела возбудитель лепры, который в первую очередь поражает самые охлаждаемые части тела человека, чувствует себя в организме этого броненосца настолько уютно, что размножается.

Тогда Хансен обратился к ведущему эксперту по инокуляции животных культурами бактерий – Роберту Коху, который в 1876 г. сумел заразить сибирской язвой мышонка. Кох увлекся идеей Хансена, что хроническая болезнь может быть инфекционной. Если это так, стоит искать возбудителя самого страшного тогда хронического заболевания – туберкулеза. Летом 1879 г. Кох направил в Норвегию своего самого сообразительного сотрудника, Альберта Нейссера. В свои 24 года Нейссер уже был увековечен в названии открытого им гонококка, вызывающего триппер. В наши дни все гнусное семейство подобных ему бактерий называется «нейссерия».

Хансен устроил гостю из Германии двухмесячную поездку по всем своим лепрозориям, показал 600 больных и буквально завалил препаратами. Но в Норвегии окрасить бациллы так, чтобы они были хорошо видны, Нейссер не сумел. Засушив образцы кожи прокаженных, он отправился домой и добился успеха только 3 сентября.