100 рассказов из истории медицины

Кох тут же написал Хансену об этом новом методе – оставить образец ткани на сутки пропитываться фуксином, после чего бациллы становились наконец ярко-красными. Теперь и у Хансена получался хороший препарат, убеждающий любого зрячего человека в реальности бактерий. Оставалось показать, что они способны вызвать у человека проказу. Сам Хансен был явно невосприимчив, и Кох предложил опыт над каким-нибудь прокаженным – о больном ведь точно известно, что перед бациллами он не устоял. Идея была простая: ввести в здоровый глаз больного анестетической формой богатый микробами материал, так что на роговице разовьется лепрома – образование, которое Хансен потом сможет легко удалить.

Поскольку прокаженные ни за что не согласились бы на такую операцию, которая принесет им новые страдания, Хансен решился делать ее обманом. 3 ноября он как главный лепролог вызвал к себе под предлогом осмотра 33-летнюю пациентку лепрозория № 1 Кари Списсён, болевшую с 16 лет. Без предупреждения он надрезал ее роговицу скальпелем, которым только что препарировал лепроматозный узел. Хотя форма проказы у Кари была анестетическая, то есть со снижением чувствительности, ей стало очень больно. Скажем сразу, этот эксперимент оказался неудачным. Глаз только воспалился, и больная месяц не могла толком ни читать, ни вязать.

Она поговорила с больничным пастором Грёволлем. Тот не поверил в злой умысел главного лепролога и решил, что это женская фантазия. Но глаз болел так, что после третьей жалобы пастор написал докладную в наблюдательный совет лепрозория. Собралась комиссия. Коллеги расспросили Хансена, поняли, чего он хотел, но сочли такой поступок несовместимым со званием врача. Указом короля главный лепролог был оставлен на своей должности, но потерял право лечить больных и был отдан под суд.

К 100-летнему юбилею открытия бацилл Хансена именитый судья Верховного суда Норвегии Кнут Блом ознакомился с материалами дела и заключил, что в 1973 г. за подобную операцию было бы назначено суровое наказание. Грозило оно Хансену и весной 1880-го, но тут произошло событие, которое разом переменило мнение всех норвежских врачей.

В Германии Альберт Нейссер опубликовал свое описание бациллы лепры. В статье говорилось, что, скорее всего, Хансен видел этот микроорганизм, но не сумел ни окрасить его, ни доказать, что это бактерия. Более того, автор вспоминал, как старик Даниельсен говорил: «Вот бы Хансен показал мне свою бациллу, а то я ее пока не видал».

Это была чистая правда. Но от нее Даниельсен пришел в ярость. Этот немецкий мальчишка пытается приписать себе великое норвежское открытие, да еще ссылается на его, Даниельсена, авторитет! Все как один норвежские врачи возмутились, и по их настоянию Хансен разослал во все европейские научные журналы объяснения на английском, немецком и французском языках. И уж конечно, во время суда 31 мая 1880 г. каждый опрошенный эксперт-медик твердил, что зря Хансен это затеял, но действовал-то он во славу родины и ради науки.

В результате приговор свелся к запрету на медицинскую практику. Из больницы Хансена уволили, но тут же взяли на работу в музей Бергена, а обязанности главного лепролога он исполнял на общественных началах до самой своей смерти в 1912 г.

Через 26 месяцев после суда Кох открыл туберкулезную палочку. Внешне эта бактерия неотличима от бациллы Хансена, ведь они сестры, принадлежащие к одному и тому же роду микобактерий. Теперь отпали последние сомнения в инфекционной природе проказы. В 1885 г. Хансен добился принятия закона об обязательной изоляции больных лепрой в стационаре или дома, при сопротивлении – силами полиции. Эта система показала такую эффективность, что новые случаи лепры стали редки, и международный конгресс лепрологов принял норвежский опыт за образец по всему миру. С тех пор болезнь сдает позиции, так что есть надежда на ее полную ликвидацию через несколько поколений.

Кари Списсён умерла в 1884 г., немного не дожив до принятия исторического закона.