100 рассказов о стыковке. Часть 2

Как мой подчиненный стал моим начальником, тоже примечательная история, которая хорошо характеризовала мастеров «подбора и расстановки кадров». Сначала, подобрав момент, когда я находился в отпуске, выпустили приказ, в тот раз согласованный с парткомом, назначив Кудрявцева сначала заместителем, а после ухода Калашникова на пенсию — начальником. Наверное, так было удобно. Не было ничего удивительного в том, что молодому, способному человеку, настойчивому и очень работоспособному, льстило такое быстрое и неожиданное продвижение. Надо отдать должное Кудрявцеву, он вскоре предложил мне стать его заместителем. Комплекс в целом состоял из десятка разноплановых отделов, однако электромеханика занимала особое место. Эта техника всегда оставалась самой проблемной, комплексной и интересной. Поэтому высокая должность потребовала бы от меня больших дополнительных усилий в ущерб основному направлению. Кто знает, может быть, судьба благоприятствовала стыковке. Так или иначе, еще через несколько лет, в 1987 году, из моего отдела образовался «косой» комплекс — научно–техническое напрвление по электромеханике и большим космическим конструкциям. «Конуса» мне он, конечно, не вернул, ведь это было и его детище. Дополнительно, в 80–е годы, в этой лаборатории под руководством Кудрявцева развернулись работы по испытаниям рулевых машин для ракеты «Энергия», к которой я не имел прямого отношения.

Мы окончательно разделились с Кудрявцевым лишь в 1989 году.

Начиная с 1985 года 6–степенной динамический стенд «Конус» стал неоценимым инструментом при отработке стыковки, а также при оперативном анализе аномалий, которые происходили на орбите. Однако «Конус» оказался не только техническим инструментом, он стал одним из самых зрелищных мест всего НПО «Энергия», его охотно, с интересом посещали как отечественные, так и иностранные гости. До развала СССР в «Конусе» побывали несколько членов Политбюро, несколько раз ждали самого Горбачева, но его из?под носа у наших больших руководителей увели к более расторопным соседям по Подлипкам политики большего масштаба. «Господа Конус», его руководители и ветераны, правда, вскоре заметили, что многих посетителей лаборатории, воспроизводящей движение в невесомости, нередко снимали с высоких постов, однако документальных записей мы, к сожалению, не вели.

Уже будучи гражданином России, мне пришлось рассказывать об отработке стыковки самому премьеру В. Черномырдину. В отличие от некоторых других гостей в его глазах я увидел искорки живого интереса, но, конечно, не мог разглядеть, что его интересовало в стране в тогда ближайшем будущем. «Хотели как лучше, а получилось как всегда». Эта фраза премьера очень понравилась многим россиянам. Нет, так не было всегда. Когда?то в стране не разрушались, а создавались настоящие высокие технологии, а многие были способны сделать гораздо больше, и не только для полета в космос.

Но это вам не на гармошке играть.

В 90–е годы в «Конусе» побывали также администраторы НАСА Р. Трули и сменивший его вскоре Д. Гольдин, а однажды ждали самого вице–президента США. «Конус» действительно сыграл большую роль в рекламе нашей техники стыковки, в демонстрации ее эффективности и возможностей, и это принесло успех.

Такое внимание к нашему динамическому стенду объяснялось несколькими причинами. Во–первых, сама стыковка — очень важна в пилотируемой космонавтике, во–вторых, на стенде техника демонстрировалась в деле, она видна, и многое понятно. В–третьих, стыковочный механизм и сам стенд все?таки «хитрые», немного загадочные, а это всегда привлекает и внушает уважение. В–четвертых, в целом здесь демонстрировались высокие технологии и большой технический потенциал разработчиков. И наконец, еще одно немаловажное качество: процесс стыковки на стенде динамичен, зрелищен, целенаправлен.

И самое последнее, стыковка — «это уже сотрудничество», а это сотрудничество многогранно.

3.4 «Салют» — «Шаттл»: снова стыковка?

Этот рассказ получился коротким. Он и не мог стать длинным, так как новый международный проект в самом зародыше убили политические силы, более глобальные, чем сам космос. Нет, все?таки он не был убит, а заморожен, погружен в летаргию, которая продолжалась почти 20 лет. Вот как это начиналось в середине 70–х годов, и что из этого получилось плохого, а может быть, и хорошего.

Проект «Союз» — «Аполлон» был еще в разгаре, когда мы получили дополнительное задание — начать работы над созданием средств сближения и стыковки для новых программ. Как известно, первая встреча с НАСА по этому проекту состоялась в октябре 1973 года. На встречу в Москву приехал К. Джонсон, как выяснилось позже — в последний раз. Мы с ним быстро набросали и согласовали технические требования к будущей системе стыковки.