100 рассказов о стыковке. Часть 2

Я не улетел в Хьюстон ни на празднование ЭПАСа, ни на составление отчета. Российское космическое агентство направило туда своих представителей, В. Козырева и Е. Харитонова, 20 лет назад работавших в «Интеркосмосе». Позднее они и мои женщины, А. Ботвинко и М. Николаева, которые вместе с группой ЦУПовцев В. Благова оформляли отчет по стыковке Спейс Шаттла с «Миром», рассказали мне, что американцы отпраздновали юбилей активно и красочно. Перед отъездом Благов так и не сказал, кто вычеркнул мою фамилию из списка, да это было не так уж и важно.

Послеюбилейный понедельник 17 июля снова начался рано: в 7 часов 30 минут утра мы были уже в ЦУПе, чтобы участвовать в последней перестыковке «Кристалла» с осевого причала на боковой. После уже ставшей привычно–затяжной и томительной процедуры модуль оказался «на боку». Я проторчал в ЦУПе еще виток, чтобы дождаться результатов проверки герметичности. Стык, дырявый месяц назад, на этот раз оказался герметичным, — похоже, что?то действительно попало тогда между торцами стыковочных агрегатов. Наши дополнительные уплотнители, доставленные на «Атлантисе», оказались и на этот раз невостребованными.

В те дни мы ожидали также приезда американского экипажа, который готовился к следующему полету STS-74 в ноябре. Им предстояло выполнить гораздо больше стыковочных операций. Проведя оперативную подготовку, еще раз на этой репетиции мы осознали насколько непростой была предстоявшая осенняя миссия. Мне самому не пришлось участвовать в тренировке, так как я уехал на встречу по манипулятору ERA на фирму «Фоккер», командировка подписанная Семёновым с припиской «после перестыковки», давно лежала в кармане.

В самолете мои мысли были заняты проектом корабля–спасателя, которым стали заниматься в «Роквелле», во главе с Б. Брандтом, почти полностью переключившимся на новые проекты.

Договорившись с руководством и обещав быть на пуске и стыковке «Союза ТМ-22», намеченного на начало сентября, я начал оформлять отпуск на всю докторскую катушку, т. е. на 8 недель. «Это что?» — написал на проекте приказа Семенов. Я не стал спорить и переписал приказ на 6 недель, решив сдавать свои научные позиции и привилегии постепенно. Вопреки прогнозам консультантов, последний вариант прошел.

В середине августа мы со Светланой улетели в Китай, куда меня давно приглашали приехать прочитать несколько лекций. Неделя в Шанхае оказалась интересной и плодотворной.

Мой длительный осенний отпуск растянулся аж до начала ноября: я использовал его короткими отрезками. Много дел удалось сделать за те 6 отпускных и рабочих недель. Мне пришлось побывать в Азии — на востоке, в Европе -на западе, и даже два раза слетать в Америку. Всего не расскажешь, да и не надо, мне еще придется вспомнить и о Китае, о Париже и Страсбурге, и о консорциуме «Космическая регата», который возобновил свою активную работу по солнечным парусам той осенью 1995 года. Несколько слов надо все же сказать об одной очень короткой и необычной поездке в Калифорнию.

Неожиданно, почти в частном порядке «Роквелл», с одобрения НАСА, пригласил меня принять участие в церемонии, в связи с тем, что журнал «Popular Mechanic», ежегодно отмечающий выдающиеся достижения в технике, за 1995 год отметил нашу стыковку «Мир» — «Шаттл». Видимо, без русских отмечать это событие сочли неудобным. По американской традиции торжество сводилось к банкету, который провели на знаменитом океанском лайнере «Queen Mary». Люди «Роквелла» приняли меня радушно, поселив в гостинице неподалеку от последнего причала «Королевы Марии», доставив мне прямо в номер уже знакомое мне «токсидо».

Почему?то весь торжественный вечер я чувствовал себя не в своей тарелке, видимо потому, что жали лакированные туфли. Главный редактор «Популярной механики» вручал призы. Мы оказались последними среди награжденных. У меня оставалась надежда, что мне тоже достанется простенькая, но памятная стела, но она оказалась на троих. Правда, пообещали прислать сам журнал, но, видимо, забыли. На память остались лишь фотографии сборной интернациональной команды, со стелой в руках.

На следующий день, сдав «токсидо» и номер в «приморской» гостинице, я перебрался в милую мне «Эмбасси–свитс», где провел еще пару дней, разъезжая по Дауни на роквелловской машине, завершая последние дела. Домой пришлось лететь не привычным маршрутом «Дельты», а через Амстердам самолетом авиакомпании «КЛМ». Сидя в удобном кресле бизнес–класса, я размышлял о разных традициях и прикидывал, сколько они стоят. Получалось, что?то вроде моей годовой зарплаты.

В октябре, после того как мы похоронили В. Поделякина, совершенно неожиданно, как от пули, умер В. Волошин. За несколько дней до этого у него сильно заболело колено, и его даже положили в больницу. Неизвестно, как его лечили, но оторвавшийся тромб попал в самое сердце.