100 рассказов о стыковке. Часть 2

В понедельник мы начали выполнять дополнительное задание по замене привода на ЗИПовском АПАСе. Работа проводилась в корпусе горизонтальных испытаний, как раз рядом с Орбитером «Дискавери», который загнали сюда после приземления. Мне это было очень любопытно. Разговорившись с молодым инженером, я узнал интересные детали. Из показанной мне компьютерной фотографии следовало, что даже без крышки парашют выглядел неповрежденным, но не это было самым интересным. «Вам приходилось бывать рядом с Шаттлом сразу после посадки? — спросил американец. — Нет? А зря. узнали бы, чем пахнет космос. Эта штука еще долго газит после сверхгорячей атмосферы. Вот, колеса основного шасси приходиться менять после каждого полета, боимся за резину. А теперь без парашюта и колодки износились. Работы прибавилось». «А как же SSTO (одной ступенью на орбиту)?» — спросил я «А…» — и парень махнул рукой.

Накануне запуска ФГБ Европейское агентство (ЕКА) устроило нетрадиционно ранний торжественный прием. Европейцам не терпелось отметить предстоящее событие. На модуле улетала ДМС — их вычислитель, который наше агентство выменяло на стыковочные агрегаты (не мог не вспомнить). Другого времени просто не нашлось: в полночь гости, приглашенные на пуск, улетали на Байконур.

Мы наблюдали пуск у нас в ЦУПе. Под управление новой программой приспособили бурановский корпус, давно стоявший почти без дела. Однако большинство гостей собралось на старом обжитом балконе, тем более что в сам зал управления даже причастных к первым орбитальным операциям не пускали. Хруничевцы всегда отличались строгостью, а тут — после большого перерыва, да еще — в международном масштабе…

Пуск «Протона» прошел отлично. Системы и механизмы модуля тоже заработали вполне нормально, за исключением небольших замечаний.

Я успел вернуться к себе, и под конец дня мы собрались отметить начале летной фазы новой большой программы. Вспомнив о том, как не просто давался нам первый модуль МКС, а также наших товарищей, кто готовил и провожал его в полет на Байконуре, я сказал о том, что для нас, стыковщиков, ФГБ — это особый модуль. Только на нем установлены стыковочные агрегаты всех трех типов. Так же, как 25 лет назад, мы подготовились стыковаться с американцами андрогинным способом. Для приема своих кораблей «Союз» и «Прогресс» сбоку поместили старый проверенный конус, и, наконец, сзади впервые в космос улетел «гибрид», чтобы образовать мощный стык с главным российским модулем — СМ. Все требования и вкусы были удовлетворены.

Еще на балконе в ЦУПе ко мне подходили телевизионщики. Это были иностранные компании, а вечером мне на работу позвонили с ОРТ и предупредили, что собираются ко мне домой, взять интервью. Действительно, прикатили на взятой, кажется, напрокат машине. В этот день у них, оказывается, наложили арест на имущество за какие?то долги, наверное, кому?то не угодили. В тот вечер я им долго рассказывал и об интернациональной МКС, и о национальном «Мире», и, конечно, о стыковке и о новых наших достижениях. В полночь они что?то дали в эфир, совсем немного. Мне самому запомнилось сказанное о том, что на орбиту взошла, можно сказать, восточно–западная «Заря», этот по–настоящему российско–американский модуль, созданный россиянами на американские доллары, как новое международное разделение труда с учетом национальной специфики.

Через пару дней на приеме, в особняке посла США в Москве, в котором мне пришлось бывать лишь после стыковки «Союза» и «Аполлона» в 1975 году, администратор НАСА Д. Голдин, здороваясь с гостями, раздавал серебряные значки МКС. Узнав меня: «A, Vladimir!» — и на секунду задумавшись, полез в другой карман и достал оттуда позолоченную МКС. «Thank You Mr. Goldin for golden medal», — сказал я. Прием, как говорят, прошел в теплой, дружественной обстановке.

Через несколько дней начался заключительный этап подготовки к запуску Спейс Шаттла с первым полезным грузом для МКС: «PMA1–NODE–РМА2» с нашими АПАСами. Видимо, своим участием в испытаниях этого Шаттла в КЦК ветераны снова исчерпали свой «заокеанский лимит»: волею руководства я остался в Москве, отправив в Хьюстонский Центр управления молодежную команду. Кто?то уезжал в КЦК посмотреть на пуск, кто?то — в Хьюстон — управлять полетом. Старт в намеченный срок, 3 декабря, не состоялся. Небольшого замешательства оказалось достаточно, и запуск сорвался: распознать ложный сигнал командиру «Дискавери» быстро не удалось. Зато на следующий день все прошло без единой задоринки.

Операцию по извлечению «Юнити» из отсека ПГ при помощи манипулятора и стыковку первого американского модуля выполняли б декабря, в середине ночи по московскому времени. Астронавты работали не спеша, размеренно и четко. Как и ожидалось, самую тонкую операцию пришлось выполнять оператору манипулятора Н. Керри. Американская вертолетчица сделала все как надо, не прошло и трех часов, как НОД с двумя РМА прочно утвердился в верхней части Орбитера и был готов к основной стыковке.