100 свиданий с ведьмаком

— Источник. Все, кто из него испил, зверье всякое, Беляне теперь водицей Мертвой напоить надобно. Нехорошо это — в жизни посмертной задерживаться. Ярила за этим следила.… Ты пойми, ведьмак, — Хмурый заговорил с жаром, в несвойственной для него, язвительного, вечно скептически настроенного, манере, — быть Хранительницей — бремя тяжкое. Ярила с ним справлялась. Строгая она была, резкая даже, потому и детишек заводить не хотела, одну внучатую племянницу к себе приблизила, разглядела в ней Дар. Но Беляна не такая, ей опора нужна. Испокон веков Вещие Девы выходили замуж за тех, кто им под стать был, понимал их, чувствовал, служил крепостью надежной, защитой. В те времена именно такие люди во главе народов вставали, вот потому-то были они короли доблестные, и принцы, и князья всякие. Сейчас кровь их замутилась, разбавилась. А души великие рождаются среди народа простого. Но это не важно, впереди ты или в тылу. Врагов у Хранительниц много, Елисеюшка, Вода Волшебная — приз, за который всякий, до власти охочий, насмерть сражаться готов. Ты сам Беляну нашел, сам на ее защиту встал, жизнью рискуя, даже саму Навь на разговор вызвал. Вот и подумай: чем не подвиг? В сказках оно всегда интереснее звучит, чем в обычной жизни, но приглядеться — то же самое.

Елисей, тяжело дыша, опустил голову на руки. Мысль о том, что он равен по доблести героям былых времен, привела его в замешательство. Значит, достоин? Боги небесные точно к челам длани не приложат, головой качая, если он к Беляне посватается? Не вспомнят, какой бестолочью он был?

— Ты особо не радуйся, — Хмурый затянулся ароматным табаком. — Чует мое сердце, все еще впереди у нас.

— Знаю, — буркнул Еся.

… Вспомнилось, как выбравшись из пещеры с черным озером-зеркалом, он лег на камни у входа. Метаморф никуда, оказывается, не ушел, сидел там, курил и смотрел на него, вытаращив глаза гораздо сильнее, чем обычный человек.

— А я думал, ты… того…

Еся вяло махнул рукой и вдруг… потерял Беляну. Ее… не стало. Только что была в этом мире, в ощущениях ведьмака, теплым пятнышком в его мыслях, и исчезла. Страшная тревога сдавила грудь. Он привык… он так привык ее чувствовать!

Елисей обратился в нетопыря, взлетел над скалами и по дороге в Торговый Квартал, чувствуя, что не успевает, решился на отчаянный шаг: воззвал к древней ведьмацкой магии, текущей в крови. Той, что даже высшие маги, к их глубокому недовольству, до сих пор не классифицировали и не наделили ярлыком с определением.

— Духи ветра, — шептал Еся, пролетая над серебряной сетью первого моста. — Где Беляна? Что с ней? Почему я ее не чувствую? Дайте подсказку. Обещаю, что не обижу, одарю.

Прошла целая вечность, и пред глазами замелькали белые «облачка».

— Она в Яви, но не слышна, — прошептали на ухо почти невидимые, полупрозрачные ветряные девы, редкие существа из Прави, никогда не идущие на контакт с ведьмаками без обещания платы. — И все хорошо с ней… пока. Но поспеши. Злые силы собираются, круг смыкают. Лети на голос ветра. После долг вернешь.

Так Еся узнал о хрустальном гробе, отрезающем человека от Яви, помещающем его между мирами, ни тут, ни там.

… — Знаю, — повторил он сквозь зубы.

«И все хорошо с ней… пока».

***

— Доволен? — Марья провела рукой по широкой обнаженной груди ведьмака.

— Ты… сокровище мое, Марьюшка. Я… словно в Чертогах Небесных побывал, — речь давалась мужчине с трудом.

Еще бы. Марья, не сколько естеством, сколько колдовством, провела нового любовника по узкой тропке между человеческим удовольствием и нечеловеческим экстазом, способным лишить разума. Рисковала, но нужно было впечатление произвести, привязать к себе крепким узлом. Кто из мужчин такое с одной женщиной испытал, никуда от нее не денется.

— И ты неплох, — промурлыкала Лебедь, поглаживая поджарое тело любовника.

Не мальчик, муж зрелый. Многих женщин знал, но на Марью смотрит, как на богиню, из Небесного Ирия сошедшую.

За триста лет она поднаторела в любовных играх и без магии, но сама думала, что к плотским наслаждениям интерес потеряла. Однако не без любопытства проверила: так ли хороши ведьмаки в постели? Оказалось, и впрямь хороши — чувственны, чувствительны и не ленивы.

— Готов ли ты любить меня, защищать от злых людей и чар, ведь-маг? — прошептала она.

— Готов. Жизнь к твоим ногам возложу. Только позволь служить тебе.

— Рада буду твоей службе. Врагов у меня много, — Лебедь опустила ресницы, чтобы скрыть яростный огонек в глазах.

И что там отец телится? Где голова Елисея? Когда девку его из дома с Источником вышвырнут? Потерял, видно, Мор Колоярович былую хватку. Нежный стал. Сестру «пасет», точь-в-точь как ту корову Зорьку, чье имя дала сестрице покойная ее матушка. Что там Зоря учудила опять? Замуж ей пора и побыстрее. И жених есть на примете. Марья сама с мэром поговорит, племянник его, Арман, до сих пор в холостяках.

— Как же не быть врагам и завистникам у такой красы ненаглядной! — с жаром подхватил ведьмак.