100 свиданий с ведьмаком

Должны были объявить условия следующего боя. Их до последней минуты держали в тайне. Наконец сияющий мэр поднялся с места и сообщил, что схватка пройдет с «драконьего благословения», то есть соперникам «разрешат» принять частичный облик драконов. Кинооператоры забегали, устанавливая свои треноги, торговцы сладостями и пирогами зазывали зрителей перекусить, пока соперники готовятся к поединку.

— Еся говорил, что у Олега плохо получаются сторонние трансформации, — приободрил меня Изя. — Еся победит!

Соперники трансформировались и взвились в небо. Они сражались черными сгустками драконьей магии, похожими на те, что я видела над Есей в памятный вечер в клубе, когда мы познакомились. Изя был прав: Ступин быстро выдохся и сложил крылья. Он стоял посреди арены, опустившись на одно колено. Лицо его выражало отчаяние. А ведь он за весь бой ни разу на меня не посмотрел. Ему вообще все равно, как я отношусь к его потугам. Я для него всего лишь приз в игре. Он руководствовался зовом крови и инстинктами, но нельзя жить памятью о прошлом предков.

Елисей опустился вниз, поклонился зрителям. Бледный какой! Мой герой!

— Рано радуетесь, — Клятый кивнул на трибуны, где расположилась Сакральная Драконья Дюжина.

Арман Ганье сбежал вниз… расстегивая рубашку, небрежно бросил ее кому-то в толпе, а сам расправил за спиной два угольно-черных крыла:

— По Драконьему Кодексу в поединке должно быть пять раундов. Ведь-маг Ступин выбыл из-за истощения ауры. Кто еще желает сразиться с ведьмаком Елисеем? Никто? Что ж, тогда я предлагаю свою кандидатуру.

Оркестр стих. Толпа недовольно заворчала. Дракон снисходительно улыбнулся:

— Конечно, мы можем удовлетвориться результатом и прекратить поединок. Но будет ли это правильно? Елисей Романович сам захотел стать подобным нам, драконам, сам согласился проверить свои силы. Поэтому, призывая Правь в свидетели, я, Арман Ганье, Истинный Дракон, претендую на руку девицы Снеговой и вызываю Елисея Веденеева на состязание!

Глава 22

Глава 22

Толпа ответила тишиной. На лицах людей застыли противоречивые эмоции: возмущение, азарт, любопытство, замешательство… одобрение.

Мэр Стронциус Стойкий поднялся и, поглядывая в сторону магов, нерешительно заметил:

— Уместно ли проводить еще один турнир, когда оставшийся участник… так сказать… потратил столько сил и…

— Выдохся? — Арман с нарочитым изумлением повернулся к Елисею. — Выдохся после трех раундов? Ведьмак? О, господа! — дракон обвел толпу «расстроенным» взглядом. — А тем ли людям мы доверили оборону нашего города? В прежние времена ведьмаки защищали Сильверград ценой своей крови, ежечасно готовые принять удар навьих. А сейчас? Пара схваток — и боец выбывает из строя? Мы собрались здесь, чтобы возрадоваться возрождению былой славы Дозора. И что же мы видим? Ведьмаки притворяются драконами? Не потому ли, что сами уже ни на что не способны? — Ганье замолчал, покачал головой и вкрадчиво произнес: — Или я ошибаюсь? И ведь-маг Веденеев отличается от своих соратников, пропивающих последние честь и силу в кабаках и клубах? Кстати, где они, ведьмаки? Пришли ли соратника поддержать? Впрочем, что за наивный вопрос? Отсыпаются они после ночного веселья с крепкими напитками и транс-артефактами.

По толпе прокатился понимающий смешок. Зрители переглядывались и шептались. На их лицах больше не было сочувствия. Их внимание ловко переключили с чудесного шоу на больную тему.

— Мою соседку недавно порвала виверна! — крикнула из толпы молодая женщина. — Где были ведьмаки?! Раньше они жили рядом с нами, на тех же улицах, и мы не боялись выпускать детей из дому, а сейчас попрятались в Сити-круге!

— Пусть докажет, что он ведьмак, а не элемент городского декора, которую мы содержим за свои кровные! — крикнул интеллигентного вида Дивный.

— Да, да! Мы платим налоги, а они на них жрут да пьют! — визгливо выкрикнула сморщенная старуха с корзинкой яблок.

Елисей стоял посреди арены, глядя на Ганье исподлобья и со странным выражением лица — смесью гадливого удивления и горькой усмешки. Мне же казалось, что я вижу дурной сон.

— Выходи и дерись, — тихо, но внятно проговорил Еся.

Арман изобразил ликование, подняв обе руки в воздух. Толпа взревела.

— Ах ты… — пробормотала я сквозь зубы. Еся изнурен, Ступин был сильным противником. И если бы не эта сволочь чешуйчатая, все бы закончилось Есиной победой. Голова работала. Что я могу сделать? Что могу сделать Я?

— Политика, Беляна Иннокентьевна, — сочувствующе шепнул мне на ухо Поликарп Семенович. — И тут политика.

— Вы что-то об этом знаете? — машинально отозвалась я.