100 тайн Второй мировой

Суровая тайна годами окружала судьбу экипажа третьего советского бомбардировщика, который 26 июня вместе с Гастелло и Воробьевым улетел бомбить немецкие танки. А также судьбу капитана Александра Маслова, призванного в Красную армию из подмосковной Коломны.

А дело было так. Самолет, подбитый немецкими зенитками, загорелся в воздухе. Но Маслов не решился, по примеру боевого товарища, развернуть бомбардировщик на вражеские позиции и повторить подвиг Николая Гастелло. Самолет Маслова «ушел в неизвестном направлении».

Только в мае 1942 года родственникам Маслова в Коломну, а также родственникам членов его экипажа — штурмана лейтенанта Владимира Балашова, младшего сержанта стрелка-радиста Григория Реутова и младшего сержанта воздушного стрелка Бахтураза Бейскбаева — командование 207-го авиаполка отправило извещения, что их мужья (дети) «пропали без вести».

Формулировка эта вплоть до начала 1990-х годов в контексте идеологии Красной армии воспринималась как предательство и измена Родине.

В самом деле, была ли гарантия, что «пропавший без вести» солдат или офицер героически погиб, а не сдался в плен врагам? Когда жена капитана Маслова Софья Евграфовна в 1944 году вернулась в Коломну, ее дочку Иру отказались принять в детский сад: очередь на место в саду была большая и состояла из детей, чьи отцы погибли на фронте. А личность ее отца вызывала сомнения, если не опасения, ведь он мог оказаться врагом народа. Семья Маслова даже не получала от государства пенсию по потере кормильца. Рассказы соседей свидетельствуют, что от Софьи Евграфовны отказались даже родители ее мужа. Отец Маслова, бывший в военное и послевоенное время председателем коломенского колхоза «Проводник», отказал ей в помощи.

Софья Евграфовна проливала горькие слезы и жаловалась на судьбу. Ведь ее муж и Николай Гастелло были сослуживцами в одном авиаполку, закадычными друзьями, а сама она хорошо знала и Колю, и его жену Аню, когда-то они дружили семьями. В один день все изменилось. Николай Гастелло стал Героем Советского Союза, кумиром детишек и примером для комсомольцев. А ее Саша стал изгоем, имя которого не желали вспоминать ни в Коломенском райвоенкомате, ни в Коломенском райкоме партии. Не знала тогда еще Софья Евграфовна, какую фантастическую метаморфозу уготовила судьба 26 июня 1941 года участникам того таинственного вылета.

В 1951 году, по случаю 10-летия подвига Николая Гастелло (урожденного белоруса), республикой было принято решение увековечить память своего великого земляка и поставить ему в поселке Радошковичи памятник. Кроме того, было решено перезахоронить его останки вместе с членами экипажа (штурманом Скоробогатым, воздушным стрелком Бурденюком и стрелком-радистом Калининым) в братскую могилу в сквере Радошковичей. До 1951 года их тела оставались на том же поле, где они героически погибли, уничтожая колонну немецких танков, — в деревне Декшняны. Тогда, в 1941 году, в деревне во всю хозяйничали немцы, останки экипажа тайно ночью похоронили местные жители, спешно завернув их в парашюты. (Кстати, расследование, предпринятое уже после войны, показало, что советский бомбардировщик таранил не колонну танков, а немецкую зенитную батарею: он упал в 180 метрах от дороги, где шла техника, хотя это, естественно, нисколько не умаляет подвига.)

Торжественное перезахоронение праха героев доверили произвести радошковичскому райвоенкому подполковнику Котельникову. При огромном стечении народа 26 июня 1951 года вскрыли старую братскую могилу. В сохранившейся планшетке пилота, которую сразу открыл райвоенком, он обнаружил… документы на имя капитана Александра Спиридоновича Маслова. А также чудом уцелевшие летные очки и расческу. Кроме того, в могиле был найден медальон на имя стрелка-радиста Григория Реутова, члена экипажа капитана Маслова.

Военком соображал очень четко. Выходит, что немецкие войска атаковал не всесоюзный герой капитан Гастелло, а капитан Маслов и его экипаж. Не истребитель Маслова «ушел в неизвестном направлении», как до сих пор считалось, а самолет Гастелло! Ведь ДБ-3Ф Воробьева в тот день благополучно вернулся на свой аэродром.

Разумеется, подполковник Котельников воздержался от того, чтобы огласить находку документов прямо на церемонии. И сомнения свои оставил при себе. «Отважный экипаж Гастелло» с полагающимися почестями торжественно перезахоронили в сквере поселка Радошковичи. А самому Николаю Гастелло открыли бронзовый памятник.

Однако в тот же день, вечером, подполковник отправил письмо в ЦК КП(б) Белоруссии под грифом «Секретно». Подполковник отлично понимал, что его обращение в Минобороны СССР не может рассчитывать на результаты — там просто могли проигнорировать, «похоронить» письмо. Воинскую этику Котельников нарушил, но все же проинформировал ЦК о находках. Его терзал вопрос: что с этим делать? Через некоторое время (также под грифом «Секретно») за подписью зав. административным отделом ЦК Перепелицына он получил ответ: ему следовало обращаться в отдел по учету потерь Советской армии.