100 великих диктаторов

В Советском Союзе и Югославии это известие тоже было воспринято как гром среди ясного неба.

Сам И. Броз Тито был потрясен чудовищными обвинениями. Глубокие переживания спровоцировали в те дни резкое обострение желчно-каменной болезни, которая периодически давала о себе знать и во время войны. «Для Тито разрыв с Москвой, — считает его соратник М. Джилас, — явился болезненным психологическим и интеллектуальным ударом. По мнению его окружения, да и сам он так считал, именно в тот период начались приступы калькулезного холецистита» (в конечном счете ему пришлось в апреле 1951 года согласиться на операцию по удалению камней желчного пузыря). «Для наших людей, — говорил И. Броз Тито, — весь конфликт, и особенно резолюция, представляли несомненно тяжелейшую травму, ибо мы в Югославии, несмотря на многочисленные сомнения, все-таки, в основном, верили в Советский Союз, верили в Сталина… На моих глазах партизаны гибли в бою с именем Сталина на устах… Мы не стыдимся этих иллюзий… Они играли позитивную роль, свидетельствуя о нашей глубокой вере в прогресс и социализм. А в июньские дни 1948 года, когда Сталин их так беспощадно, так грубо растоптал, нам было страшно трудно. Мы не утратили веры в социализм, но начали терять веру в Сталина, предавшего дело социализма».

За рубежом мало кто верил тогда, что после такого ультиматума И. Броз Тито сможет удержаться. Считалось, что дни его сочтены, и некоторые буржуазные журналисты даже называли день свержения И. Броз Тито, а именно 21 июля 1948 года — дату созыва V съезда КПЮ. Но этого не произошло, съезд, партия высказались в поддержку И. Тито. Сталин, считавший, как рассказал Н. С. Хрущев на XX съезде ПСС, что достаточно ему «шевельнуть мизинцем» и «не будет Тито», просчитался. «Сколько не шевелил Сталин не только мизинцем, но и всем, чем мог, — говорил И.С. Хрущев, — Тито не слетел. Почему? Да потому, что в споре с югославскими товарищами за Тито стояло государство, стоял народ, прошедший суровую школу борьбы за свободу и независимость, народ, который оказывал поддержку своим руководителям».

В соответствии с официальными югославскими данными в период конфликта на границах Югославии произошло 7877 инцидентов, в том числе 142 вооруженных, в которых погибло около 2000 югославских пограничников. Ситуация осложнялась тем, что в КПЮ фактически возникла угроза раскола коммунистов, высказавшихся за резолюцию Информбюро, считавших, что прав Сталин, а не Тито, стали называть «информбюровцами» и относиться к ним, как к «пятой колонне». Их оказалось 55 343 человека. Все они были исключены из партии, а 16 312 из них были репрессированы и заключены в специально созданные концентрационные лагеря на островах в Адриатике — Голый и Гргур. Около 5 000 югославских граждан стали политическими эмигрантами в СССР и других странах.

«Сразу после окончания войны, — отмечал Джилас, — многое мне не нравилось: вселения в особняки, персональные автомашины, ордена, дипломатические магазины — все это мне было чуждым…» Такова была общая атмосфера в верхах, привилегии определились в зависимости от должностей. Признав, что «в целом преобладали коллективная ответственность, коллективные решения», М Джилас подчеркивал. «В ряде случаев, довольно важных, решения принимал единственный человек — Тито. Мне известны и такие случаи, когда Политбюро не участвовало в принятии решений. По окончании войны Тито имел такие власть и авторитет, что в первые годы мы, члены Политбюро, не представляли собой ничего и были что ни есть самыми обыкновеннымиего помощниками».

Сам И. Броз Тито неоднократно признавал, что югославские коммунисты, свободно выбирая свой путь развития, брали в первые послевоенные годы пример с Советского Союза, поскольку считали его общественно-политическое устройство синонимом социализма. По свидетельству М. Джиласа, никто из югославских руководителей не являлся в первые послевоенные годы антисталинистом (тогда это неизбежно повлекло бы за собой исключение из партии), а «идея самоуправления возникла из творческой оппозиции Сталину и советской системе».

В 1953 году в стране была введена президентская форма правления. Иосип Броз Тито сменил роскошный маршальский мундир на строгий цивильный костюм.

Президент Югославии оставался убежденным коммунистом, но все больше и больше проявлял черты политика-прагматика. Политические реформы дополнялись экономическими. Была проведена деколлективизация сельского хозяйства, расширился частный сектор. Прилавки югославских магазинов заполнились продуктами и промышленными товарами.

Созданная югославскими коммунистами альтернативная административно-командной системе модель строительства социализма на основах самоуправления нашла свое закрепление в Программе Союза коммунистов Югославии, принятой в апреле 1958 года VII съездом СКЮ.