В тяжелых условиях военного коммунизма это было трудноосуществимым. Подобного рода попытки предпринимались неоднократно в столице и провинции. Но постепенно от них отказались. В основе их лежала идея о доступности театра для любого в любое время.
На смену массовым действам пришли пропагандистские парады, гимнастические выступления и карнавалы на Красной площади в Москве и на Дворцовой – в Петрограде. Несмотря на недостатки массовых действ, их устроители выполнили важные задачи: перенесли сцену из театрального помещения на городскую площадь, театр подобно балагану и цирку становился доступным.
Эта идея о доступности театра лежала в основе некоторых постановках Мейерхольда («Земля дыбом», 1923).
В 30‐х гг. в театральных пьесах появляются новые герои – энтузиасты-строители. В таких пьесах, как «Чудак» А. Афиногенова (1929), «Правда», «Темп» (1930), «Поэма о топоре» (1931), «Мой друг» (1932) Н. Погодина. Появляется и ленинская тема «Человек с ружьем» (1937), «Кремлевские куранты» Н. Погодина.
В 20‐х гг. были позволительны различные эксперименты. Главным театральным экспериментатором-новатором был Всеволод Эмильевич Мейерхольд (1874–1940), который попытался осуществить революцию в театре, создав театр конструктивизма.
В 1920 г. Мейерхольду дали помещение бывшего театра Зона (кафешантан) в Москве, и он превратил его Театр РСФСР I. Он полностью оголил сцену, выбросил в сарай все старые декорации, обнажил кирпичную кладку. Он уничтожил иллюзию театра.
Свой новый театр он открыл пьесой «Зорь» Эмиля Вехарна, оформлял спектакль Владимир Дмитриев. Пьеса была политически созвучна со временем, в ней шла речь о войне, превратившейся в революцию международного пролетариата.
Однако публику привели в замешательство греческий хор в оркестровой яме, перебивки действия агитационными эпизодами, абстрактные цилиндры, доски, конусы, сферы, разбросанные по сцене.