100 Великих Феноменов

Случай этот власти постарались предать забвению, а заодно забыть и самого Мессинга, что было для него по тем временам далеко не худшим вариантом. Афиши с его именем исчезли, а о нём самом поползли тёмные слухи, к счастью, они оказались ложными. Приказ не трогать Мессинга исходил якобы от самого Сталина.

О Мессинге и его предсказаниях, впрочем, скоро вспомнили — началась война. Он стал снова выступать, разъезжая по разным городам. Тысячи людей писали ему, пытались встретиться после сеанса в надежде узнать что-то о своих близких, находившихся на фронте. Но Мессинг наотрез отказывался отвечать на такие вопросы:

— Я не могу сделать счастливой одну семью и лишать надежды десять других.

В 1943 году, в самый разгар войны, Мессинг выступал на сцене Новосибирского оперного театра. Среди прочих ему передали записку с вопросом: «Когда кончится война?» Едва Мессинг прочёл фразу, случилось то же, что и несколько лет назад в клубе НКВД. В ту же секунду «пошла картинка», и он чётко «увидел» дату — «8 мая» — и назвал её. Года он не «видел».

О предсказании стало известно Сталину. Во всяком случае, когда капитуляция Германии была подписана, Сталин, по словам Мессинга, прислал ему телеграмму, в которой отметил точность его даты. Война закончилась, как известно, 9 мая. Ошибся Мессинг всего на один день.

В годы войны Мессинг работал очень много, выступал в цехах заводов, иной раз прямо под открытым небом. Платили ему за выступления много. На свои средства он смог подарить военным лётчикам два самолёта: первый — в 1942-м, второй — в 1944 году.

В первые послевоенные годы Мессинг много ездил по стране, всюду выступая со своими «психологическими опытами». В 1950 году его непосредственное начальство обратилось в Институт философии Академии наук СССР с просьбой помочь в составлении текста, который бы объяснял материалистическую сущность опытов. Это были трудные времена в философской науке: считалось, что всё уже объяснено, ничего нового в этой области знаний нет и быть не может. Здесь единственным человеком, которому принадлежало право на новое слово, был Сталин. Нечто подобное произошло и в психологии. Поэтому, когда учёные испытывали способности Мессинга, они в первую очередь старались всё непонятное, необъяснимое подвести под уже известные законы. То, что в эти рамки не умещалось, Мессингу просто не рекомендовали делать. Долгие годы он выступал по «научной» инструкции…

Показ психологических опытов происходил по отработанной эстрадной программе. Мессинг, держа за запястье того или иного любознательного зрителя, быстро «отгадывал» его желание — найти кого-либо из сидящих в зале людей, извлечь задуманные «передатчиком мыслей» предметы, раскрыть на такой-то странице книгу, пересчитать деньги в сумочке дамы, сидящей в таком-то раду, и т. д. и т. п. Все эти манипуляции вроде бы наглядно подтверждали научную гипотезу: всё основано на улавливании еле заметных идеомоторных движений мускулатуры, реагирующей на то или иное задуманное человеком желание. Люди науки не допускали предположений, что Мессинг мог руководствоваться чем-то иным, кроме своей феноменальной наблюдательности.

Обычно в конце своего выступления Мессинг показывал следующий опыт. Он выходил из зала в сопровождении кого-либо из членов жюри, в обязанности которого входило соблюдение чистоты опыта — изоляция Мессинга от публики. Затем, когда члены жюри, при активном участии энтузиастов из зрителей, прятали какой-нибудь предмет, а проделавшего эту операцию усаживали в зале, входил Мессинг и, к удивлению и восторгу зрителей, находил этот предмет.

В 1960-х годах с Мессингом произошёл один интересный случай. Вот что он рассказывает об этом в своих воспоминаниях:

«…Я показывал свои „психологические опыты“ в редакции одной газеты. После сеанса меня пригласили в кабинет главного редактора. Присутствовали человек 10 журналистов. Разговор зашёл о возможностях телепатии. Кто-то выразил сомнение в моих возможностях. Слегка возбуждённый после только что окончившегося сеанса, ещё не вошедший в „нормальное состояние“, да ещё подзадориваемый разговором, я сказал:

— Хорошо… Я вам дам возможность убедиться в силе телепатии… Вы все журналисты. Возьмите свои блокноты…

Одни с интересом, другие со скептической улыбкой, но блокноты вытащили все. Те, у кого блокнотов не оказалось, взяли чистые листы бумаги со стола главного редактора. Вооружились вечными перьями…

— Теперь пишите, — скомандовал я весело, — сегодня — пятое июня… Между двадцатым и двадцать пятым июня… простите, как ваша фамилия? — обратился я к одному из присутствующих.

— Иван Иванович Иванов, — с готовностью ответил тот.

— Так вот, между двадцатым и двадцать пятым июня вы, Иванов, получите очень крупное повышение по служебной линии. Новое назначение… У меня просьба ко всем: когда это случится, позвоните мне… Все записали? Ну вот, через несколько недель и выясните, прав я был или нет.

Двадцать второго числа мне позвонили в разное время четыре человека. Иванова назначили главным редактором одной из крупнейших газет…