100 великих географических открытий

Х. Лаптев пришел к убеждению, что морем выполнить задачу отряда — описать берега Таймырского полуострова — не удастся. Еще одна зима на Хатанге. А на исходе зимы, в марте, он направил Семена Челюскина с тремя собачьими упряжками через тундру к устью Пясины, П. Чекина — на восточный берег Таймыра, а сам с пятью нартами через тундру — к устью Таймыры. Каждый из трех отрядов выполнил свою часть описания. Остался неохваченным только самый северный берег Таймыра. К нему в начале марта 1741 года направился Семен Челюскин, выйдя из Туруханска, где отряд провел зиму. Он достиг устья Хатанги и, следуя направлению береговой линии, пошел на север. От мыса Фаддея он вел съемки. И 22 мая на его карте обозначился самый северный мыс полуострова и всего огромного материка Евразии, который он назвал мыс Северо-Восточный. «Сей мыс каменный, приярый, высоты средней, — записал Челюскин в путевом журнале. — …Здесь именован мною оный мыс… Здесь поставил маяк — одно бревно, которое вез с собою».

Немало высказано было сомнений в том, совершил ли в самом деле штурман Челюскин открытие мыса, названного потом его именем. Но документы подтвердили, что открытие сделано именно им.

Российский академик А.Ф. Миддендорф, путешествовавший по Таймыру в 1848 году, утверждал: «Челюскин — не только единственное лицо, которому сто лет назад удалось достичь этого мыса… и обогнуть его, но ему удался этот подвиг, не удавшийся другим, именно потому, что его личность была выше других. Челюскин, бесспорно, венец наших моряков, действовавших в этом крае… Челюскин из участников экспедиции всех точнее и отчетливее в своих показаниях».

Крупнейший русский ученый Александр Федорович Миддендорф ровно через сто лет через Челюскина прошел по Таймыру. От Таймырского озера он спустился по реке Нижней Таймыре к ее устью. На обратном пути лодка разбилась о камни и пришлось идти пешком. И этот путь был столь же трудным, что и у Семена Челюскина. Начав свое путешествие в мае 1843 года, он только в середине января следующего года вернулся в Красноярск. Миддендорф был первым ученым на Таймыре, и результатом его исследований стала полная карта полуострова, карта рек Таймыра, изучение его растительности и геологического строения. Кроме того, Миддендорф реконструировал карту Харитона Лаптева, которая считалась потерянной. Недавно обнаруженная в одном из архивов, эта карта, несомненно, замечательная. На ней — весь полуостров, площадью почти в полмиллиона квадратных километров, одно из крупнейших заполярных озер, река, название которой дало имя полуострову. На эвенкийском языке оно означает «обильная» (имеется в виду изобилие рыбы в реке). И еще на этой карте — три с половиной тысячи километров заснятого побережья Северного Ледовитого океана.

После Челюскина на мысе его имени побывал шведский полярный исследователь А.Э. Норденшельд. Во время его исторического плавания на шхуне «Вега» вдоль берегов Сибири в 1878 году он впервые совершил сквозное прохождение Северного морского пути (правда, еще с вынужденной зимовкой на востоке трассы) и, приближаясь к мысу Челюскина, вспомнил о героическом подвиге русского штурмана, как и обо всех участниках Великой Северной экспедиции, впервые описавших и заснявших все необъятное сибирское побережье.

К ВОСТОКУ ОТ МЫСА ЧЕЛЮСКИНА

Самый восточный отряд экспедиции возглавил датчанин на русской службе Питер Ласиниус. Отряду, численностью 45 человек, был предоставлен бот «Иркутск». Нужно было обследовать побережье на восток от Лены вплоть до Берингова пролива. Это самый длинный участок полярного берега.

Как и у других отрядов, начало было неудачным. «Иркутск» встретил льды, сквозь которые не мог пробиться уже вскоре после прохождения Быковского мыса за дельтой Лены. На мысу Ласиниус воздвиг маяк. Но дальше пришлось искать удобное место для зимовки. Остановились в устье Хараулах, где было много плавника. Из него построили дом в четыре комнаты, с кухней и баней.

Тяжелой была зимовка. Цинга стала ковать зимовщиков одного за другим. И первым умер за два дня до Нового года Питер Ласиниус. А за ним последовало еще 35 человек. Весной оставшиеся в живых девять человек ушли в Якутск, оставив судно.

Каким-то образом о бедственном состоянии отряда Ласиниуса узнал Беринг; он назначил нового руководителя отряда — двоюродного брата Харитона Лаптева — Дмитрия, который прибыл в устье Хараулах, а с ним — и новая команда. Но смена команд успеха не принесла: «великие непроходимые льды… стеною преградили путь». «Иркутск» не пробился дальше мыса Буорхая и вернулся на Лену. Д. Лаптев пришел к выводу, что морской путь на восток невозможен и «к проходу до реки Колымы и до Камчатки по всем обстоятельствам ныне и впредь нет никакой надежды».