100 великих катастроф

В последующие годы эти правила еще больше ужесточались. В 1504 году в Москве была введена система контроля за «бережением от пожара», то есть предписывалось беречь город от пожара и всякого воровства. Виновные в неосторожном обращении с огнем подвергались не только штрафу, но даже и высылке. Еще более суровая мера применялась к «зажигальщикам» – умышленным виновникам пожара. В одном из Соборных уложений отмечалось, что если «зажигальщик будет изымай» и умысел его будет раскрыт, то он подлежит сожжению на месте пожара.

Однако пожары продолжали угрожать первопрестольной столице. Редко какой год в древней Москве проходил без пожаров, беспощадно выжигавших все деревянные постройки города. Долгое время считалось, что в 1547 году был один «великий пожар» – 21 июня. Он даже будто бы явился поводом для антифеодального движения – Московского восстания XVI века. А между тем в летописных источниках имеются, хотя и скупые, намеки на то, что и 12 апреля тоже был «великий пожар». Он уничтожил большую часть Китай-города (примерно от Москворецкой набережной до Никольской улицы), только на одном Гостином дворе сгорело 2000 дворов, и много людей остались без крова.

Пожар этот вспыхнул во вторник на Святой неделе. В девятом часу утра загорелось сначала в Москотинном ряду (между улицами Ильинка и Варварка), а потом вспыхнул панский двор внутри Китай-города и загорелось в Зарядье. От Соляного двора огонь перекинулся на торговые ряды и дворы, и они погорели все до Никольского монастыря, который находился на углу улиц Устретенской и Никольской.

Сгорел и Богоявленский монастырь, который располагался в Ветошном переулке, а также много других церквей, в огне пропало много икон и других ценных предметов церковного ритуала.

Не успели люди прийти в себя, как через три дня – 15 апреля – случился большой пожар на большом посаде в Болвановке (он находился в Китай-городе между Москвой-рекой и речкой Неглинной). На этот раз сгорело 8000 домов, и опять тысячи людей остались без крыши над головой. Летописи говорят, что и тогда была засуха великая, и «зло сие за умножение грехов наших». В том же году в июне месяце с благовестной колокольни упал большой колокол, и у него отломились уши. Поставлен этот колокол был при великом князе Василии Ивановиче, и глас его был угоден Богу, потому что такого колокола прежде на Москве не бывало. Явление это еще больше укрепило народ в мысли, что свершается кара небесная.

В июне же – 21-го числа, в день святого мученика Ульяна Тарсянина – во вторник Петрова поста случился новый пожар. Загорелось сначала на посаде за городом (недалеко от того места, где сейчас находится Российская библиотека) – на Острову. Пожар начался в монастырской церкви от небольшой свечи, но потом заполыхало во все стороны. В те дни стояла засуха великая и был ветер сильный, который и разнес огонь до Ямского двора и Кубенского. Огонь перекинулся внутрь Кремля, и мгновенно заполыхали конюшни великого князя. С конюшен огонь докатился и до великокняжеских хором, и они сразу же вспыхнули, так как были крыты деревянным тесом.

Сгорел весь город – монастыри, церкви и дворы, не только деревянные. На Казенном дворе исчезли в пламени знаменитые корсуньские иконы, которые были принесены на Москву еще в незапамятные времена от Божьего града Иерусалима и от прочих святых мест богоугодными святителями и мужами преподобными… А иконы эти были «чюдныя»: «Кузнь на них златая и серебряная, и камение драгое, и жемчюг, и много мощей святых погорело».

Выгорело также много казны государя великого, «ценного жемчугу и всяких других каменьев драгоценных; и бархаты. И камки, и сукно, и тафта и прочего добра неисчислимого, как и подобает быть в царском доме».

После этого пожара и пошло выражение «От копеечной свечи Москва сгорела». Выгорели великая церковь Благовещения на великом княжеском дворе, и дом митрополита, и Чудов монастырь, а святые многоцелебные мощи Чудотворца Алексея вынесли уже из полыхавшей церкви. В монастыре том задохнулись и сгорели 56 чернецов.

За городом (Кремлем) посад выгорел почти весь. От Москвы-реки дворы выгорели по обе стороны улицы Волхонки, а также по обе стороны Арбата и Воздвиженской улицы, а потом огонь перекинулся на Никитскую, Леонтьевскую (где находится старое здание Московского университета) и Тверскую улицы. До этого пожара Москва была городом большим и красивым, и людей в нем проживало много, и «украшен он был предивно». А теперь все изменилось в один час. Сгорело множество деревянных церквей, а каменные выгорели внутри, и долго еще не было слышно в них пения церковного и звона колокольного. Ничего другого не было видно, только один дым и почерневшая земля. Да множество трупов…