100 великих кораблей

Предполагалось, что новый парусник будет обслуживать торговые пути, соединяющие порты Европы с Южной Америкой, Дальним Востоком, Австралией и островами Тихого океана. И действительно, за годы службы в качестве грузового судна барк побывал во многих дальних странах и возил самые разнообразные грузы: пшеницу, древесину, уголь, серный колчедан. Первоначально парусник оправдывал ожидания судовладельца, но когда в мире разразился очередной экономический кризис, его эксплуатация стала нерентабельной. В 1936 г. хозяину пришлось достаточно дешево продать «Магдалене Виннен II» бременской компании «Норддойчер Ллойд» (в нашей стране ее традиционно называют «Северо-немецкий Ллойд»), пользовавшейся государственной поддержкой. Новые владельцы переоборудовали судно в учебное и переименовали его в «Коммодор Йонзен» («Kommodore Johnsen») в честь известнейшего моряка торгового флота капитан-коммодора Николаса Йонсена.

На барке появились помещения, где разместились сперва 70 курсантов, а позднее их число увеличилось до 100. Для столь многочисленного «пополнения» потребовались не только жилые помещения, но и всевозможные вспомогательные, а также различное оборудование: от цистерн питьевой воды и санузлов до обеденных столов и подвесных коек. Стоит отметить, что в целях получения прибыли трюмы остались пригодны для перевозки грузов и при необходимости учебный барк мог успешно взять фрахт.

«Седов»

В годы Второй мировой войны германский флот использовал судно в качестве вспомогательного. После победы антигитлеровской коалиции оно по репарациям досталось СССР. В январе 1946 г. на судне был поднят советский флаг, приемка состоялась в Свинемюнде. Вместе с «Коммодором Йонзеном» передавали и «Падую». Участник тех событий И.Г. Шнейдер оставил интересное описание: «Вид у некогда гордых винджаммеров был крайне запущенный, траурный. Привели их сюда из Вильгельмсхафена на буксире. Для прохода под мостами Кильского канала стеньги пришлось снять. Верхние реи были кое-как уложены на палубе, нижние – плохо обрасоплены малочисленной военной командой, которая на этих судах под парусами не ходила.

Официальная встреча проходила на борту «Коммодора Йонзена». Вот мы подходим к трапу – А.Г. Цуканов, С.Н. Ярош, А.П. Морозов и я. За нами неплотным строем следуют члены экипажей, которым предстоит принять суда, восстановить и плавать на них. В капитанской рубке нас принимает офицер – капитан-лейтенант. Держится он великолепно, изображая гостеприимного хозяина, любезно показывает судно…

Подписываются акты передачи. Немецкий и наш экипажи выстраиваются лицом к лицу на юте. И вот медленно сползает пестрый полосатый флаг, заменявший тогда национальный флаг поверженной фашистской Германии, поднимается флаг Страны Советов».

В Советском Союзе парусник переименовали, присвоив ему название «Седов» в честь известного русского полярного исследователя Г.Я. Седова (1877—1914). Но применения «Седову» и полученному вместе с ним «Крузенштерну» (экс-«Падуя» из числа «Летающих П») долго не могли найти, даже встал вопрос об отправке судов на разборку.

Рассказывая историю «Седова» и «Крузенштерна» И.Г. Шнейдер, много лет командовавший последним, с грустью вспоминал: «Вышли эти суда в море нескоро – через несколько лет. В те первые послевоенные годы массовое траление на Балтике только начиналось, ходить можно было лишь по нескольким расчищенным от мин узким фарватерам… За невозможностью использования довольно остро встал вопрос о сдаче на слом обоих судов, предлагалось разрезать на металл корпуса, склепанные из 20 миллиметровых листов, и рангоут. За оставление парусников в строю ратовала небольшая группа моряков – энтузиастов парусного дела во главе с П.С. Митрофановым. При поддержке командования флотом нам удалось собрать и подготовить один экипаж и, как только позволила обстановка, вывести в море «Седов». Это пробное плавание и решило судьбу обоих гигантов».

С 1952 г. барк начал службу в качестве учебного судна, входившего в состав советского военного флота, причем с 1957 г. его начали «по совместительству» привлекать и к океанографическим исследованиям, первый такой опыт был связан с участием в программе III Международного геофизического года. В середине 1960 х гг. военные моряки передали барк Министерству рыбного хозяйства, теперь на нем должны были проходить подготовку будущие рыбаки. К сожалению, вскоре выяснилось, что судну требуется капитальный ремонт, его оборудование устарело. Минрыбхозовцы, получившие в свое распоряжение «Крузенштерн», отнюдь не стремились заниматься ремонтом и модернизацией «Седова». Появилось мнение, что полученный от немцев «трофей» следует списать; с 1971 г. парусник в течение четырех лет стоял на приколе в Ленинграде, ожидая решения своей судьбы. Старому барку повезло – за его восстановление ратовали многие известные моряки, включая руководителей нескольких морских училищ. Им удалось добиться того, что в 1975 г. судно было поставлено в капитальный ремонт на Кронштадтском морском заводе.