100 великих криминальных драм XIX века

Вглядитесь в эти числа. Вам не кажется это странным? Успенский – 15 лет, Прыжов – 12 лет; Кузнецов – 10 лет; Николаев – 7,5 года.

Да как же так? Ведь последние двое как раз шли убивать. Первый из них (Кузнецов) предоставил свое пальто для завертывания трупа, второй (Николаев) вообще дал свой револьвер – орудие убийства. Почему же им – меньше меньшего? А Прыжову с Успенским – больше всех?

* * *

Судьба Петра Успенского не менее трагична. Он был отправлен в Оренбург, потом на Александровский завод, а в 1875 году переведен на Кару, после чего предпринял попытку самоубийства. 27 декабря 1881 года его нашли в петле и вынесли вердикт о самоубийстве, но его товарищи знали, что Успенского заподозрили в предательстве и повесили грабитель-экспроприатор Федор Юрковский по кличке Сашка-Инженер, психически больной Игнатий Иванов, уголовник Александр Овчинников и одесский жулик Андрей Баламез.

С.П. Богданов вспоминал: «Рождественские праздники. В коридоре мы ставили спектакль. Не помню, какая разыгрывалась пьеса. В один из антрактов Юрковский прочитал какое-то стихотворение, причем обвел рукой кругом шеи, как будто хотел показать место, где обматывается веревка при повешении. Это был странный жест, но я его не понял и не придал ему значения. На другой или на третий день рано утром в бане был найден за печкой повешенный Петр Гаврилович Успенский».

Из-за этой позорной истории начался конфликт заключенных Нижнекарийской тюрьмы. Подозрения в предательстве оказались под вопросом, и товарищеский суд революционеров признал, что подозрения были не обоснованны. Но в революции всегда так – лес рубят, щепки летят.

* * *

Теперь на очереди Алексей Кузнецов… Нет, не так! Лучше – Алексей Кириллович Кузнецов, благообразный профессор с бородой, председатель Забайкальского отделения Приамурского отдела ИРГО, почетный директор Читинского сада Жуковского, почетный член Читинского отделения Всесоюзного общества политкаторжан и ссыльнопоселенцев, гласный Читинской городской думы, автор «Энциклопедии Забайкалья»… В 1921 году Читинский музей назван его именем – это при жизни-то! Впрочем, тогда такое было принято. В 1925 году ему вручена большая золотая медаль… Кузнецов умер в 1928 году в возрасте 83 лет. О нем написаны три книги (О Прыжове – одна, и то через 40 лет после его смерти). Кузнецов похоронен на Новодевичьем кладбище.

Хочется запоздало крикнуть: «Граждане, вы с ума сошли? О ком вы книги пишете? Кому вы большую золотую медаль вручаете? Человеку, который поздним вечером в заброшенном углу Петровского парка добивал по голове своего товарища, а потом топил его тело в пруду, завернув в свое пальто!»

И где же после этого справедливость?

«Беспощадный»

Именно такое слово Нечаев применил к самому себе. В 1869 году он создал некий манифест, который впоследствии стал называться «Катехизисом революционера». Все лето Нечаев провел в Швейцарии, где общался с Михаилом Бакуниным, Петром Ткачевым и деятелями мировой анархии. Там же, в Женеве, он и опубликовал свой сомнительный катехизис: «Суровый для себя, он должен быть суровым и для других. Все нежные, изнеживающие чувства родства, дружбы, любви, благодарности и даже самой чести должны быть задавлены в нем единою холодною страстью революционного дела».

Уже осенью он был в России и устраивал акции («Денно и нощно должна быть у него одна мысль, одна цель – беспощадное разрушение»), а в ноябре хладнокровно убивал человека, посмевшего ему возразить, ведь именно так поступают настоящие революционеры: кто не с нами, тот против нас. «Он не революционер, если ему чего-нибудь жаль в этом мире. Если он может остановиться перед истреблением положения, отношения или какого-либо человека, принадлежащего к этому миру, в котором – все и все должны быть ему равно ненавистны». Нечаев давно и целенаправленно создавал идеальную машину для убийства.