100 великих крылатых выражений

На описаниях, оставленных этими «коленопреклоненными» современниками, основаны наиболее известные из дошедших до нас биографий Александра Великого – книга римского офицера греческого происхождения Арриана «Поход Александра» и очерк Плутарха «Александр», включенный в «Сравнительные жизнеописания». Оба произведения появились во II в. До наших дней они остаются одними из самых популярных книг для чтения, написанных античными авторами.

Разумеется, у человека, обрекшего на смерть сотни тысяч людей, при жизни были не только почитатели, но и противники, например философы-стоики и ученики школы Аристотеля, чей племянник, историк Каллисфен, был фактически замучен до смерти по приказу Александра. Но все их труды пропали втуне, рассеялись, как пыль времен. До наших дней дошли лишь фрагменты сочинения Эфиппа. Он называет царя «несносным, охочим до убийств». Эту оценку разделяют все больше современных историков.

На протяжении десяти с лишним лет Александр Македонский испытывал невероятное напряжение – жил в постоянном ожидании смерти, жил, презирая смерть и чуть ли не любя ее. Этот нескончаемый военный поход, начатый с одной только целью – завоевать весь мир, – мог бы сломить любого человека, а не только одинокого нервического юношу, коим был Александр «в начале славных дел».

В сражениях он не отсиживался позади солдат, а бросался в самую гущу битвы. Несколько раз едва не был убит, но удары – то в ногу, то в плечо, то в грудь – всякий раз были несмертельны. Ставший в Египте богом, он был, как бог, неуязвим для слабых людских орудий.

С годами изменился и его характер. С юных лет ему была присуща «вспыльчивость» (Плутарх). Завоевав полмира, он стал и вовсе вполоборота впадать в «бешенство» (Эфипп).

Любая строптивость сподвижников царя стоила им слишком дорого. Сперва Александр легко, не задумываясь, а лишь следуя своим подозрениям, приказал казнить Филоту, сына македонского полководца Пармениона. Затем в виде превентивной меры пришлось предательски убить самого Пармениона.

Вспоминал ли он, подсылая убийцу к Пармениону, как менее десяти лет назад тот помог ему прийти к власти, безоговорочно признав его – далеко не очевидные – права на престол? Александр был из тех людей, кто не задумывается, чем платить за добро – добром или злом. Он платил всегда по выгодному для него курсу, расправляясь с людьми, «словно речь шла о каких-нибудь насекомых» (Шахермайр).

Свою милость к Пармениону Александр проявил лишь в одном: избавив его от ненужных пыток. Старика закололи ударом кинжала в спину, когда он наклонился над письмом, намеренно присланным от царя.

Даже апологеты Александра Македонского стыдятся некоторых его поступков, например того, что, поссорившись во время пира со своим ближайшим другом – Клитом, царь убил его ударом копья. После содеянного Александр тут же раскаялся. Его биографы красочно пишут о том, как этот убийца, бесчувственный, как крокодилы Египта, лил над убитым слезы: «Опомнившись и увидев друзей, безмолвно стоявших вокруг, Александр вытащил из трупа копье и попытался вонзить его себе в шею, но ему помешали» (Плутарх).

Он продолжал горевать до тех пор, пока мудрые советники, привыкшие получать милости от царя, не успокоили своего благодетеля, сказав, что сами боги хотели наказать Клита, а Александр был орудием в их руках. Царь утешился и забыл обо всем. Отныне любой его приступ гнева можно было оправдать мудрым расчетом провидения. Он был неподсуден, как бог.

Позволив обожествить себя варварам, он и греков вскоре «превратил» в варваров, добившись в 324 г. до н. э. того, чтобы дружественные греческие государства, входившие в Коринфский союз, также объявили его богом. «Греческие города покорно вотировали требуемые законодательные акты», – писал советский историк И. Ш. Шифман («Александр Македонский», 1988).

Подобно античным богам, он «всегда и во всем стремился к непомерному», писал австрийский историк Франц Хампль, автор диссертации «Der König der Makedonen» – «Царь македонян» (1934). Исходив вдоль и поперек всю Персидскую державу и соседние с ней страны, Александр Македонский преодолел 35 тысяч километров. Но для чего все это было? Античные историки, не находя других объяснений, писали, что его гнала вперед «страсть».

В сущности, он был «мрачным мировым демоном», «апокалипсическим разрушителем старого мира», он «не раздумывал и судил, он просто уничтожал всех, кто оказывал ему сопротивление» (Шахермайр). И «страсть» его была слепа.