100 великих крылатых выражений

Современные историки, например Роберт Пейн, считают, что дело этих нелепых террористов не было совсем уж проигрышным. В XIX в. за стрельбу по царю «из водяного пистолета» никого не казнили, ведь XIX в. был самым гуманным столетием за всю историю «цивилизованного» человечества; он был во всех отношениях золотым веком, и мало надежды на то, что такое счастливое столетие когда-нибудь повторится еще.

Однако у невезучих террористов все было не так, вот и адвокаты у них были никудышными. Пейн отмечает, что «защита почему-то не воспользовалась случаем сыграть на поразительной неподготовленности и неопытности конспираторов». Адвокаты делали все, чтобы ухудшить положение обвиняемых, а по крайней мере некоторые из обвиняемых делали все, чтобы ухудшить свою участь. Они вели себя на суде так, словно хотели заслужить даже не повешение, а четвертование. Например, Ульянов буквально умолял товарищей отказаться от своей вины и свалить ее на него. Он превращался в главного террориста империи.

В общем, все случилось так, как хотели эти «богатыри». Пятеро из них – Шевырев, Андреюшкин, Осипанов, Генералов и Ульянов – были приговорены к смертной казни. За несколько дней до нее Александр Ульянов выглядел уже давно умершим человеком. Вот как описывал свои впечатления от встречи с ним очевидец: «…Потемневшее лицо, высокий лоб, нахмуренные брови и крепко сжатый рот».

Казнь состоялась 8 мая 1887 г. В этот день по приговору суда, «тихо, без шума и беспокойства» (Ю. В. Давыдов. «Глухая пора листопада»), были убиты пять молодых студентов, мечтавших «о доблестях, о подвигах, о славе» (А. А. Блок). Брат одного из них, Владимир Ильич Ульянов (1870–1924), прежде мало интересовавшийся революционной литературой, вскоре вынужден был стать революционером, когда понял, что он, брат казненного «цареубийцы», теперь может не рассчитывать на успешную карьеру. Он навсегда, так казалось тогда Владимиру Ульянову, помечен клеймом изгоя. Все жизненные обстоятельства выталкивали его теперь на другой путь – путь борьбы с государственной властью.

«Мы пойдем другим путем».

Художник П. П. Белоусов. 1951 г.

По преданию, узнав о казни брата, Владимир Ульянов сказал: «Мы пойдем другим путем». Его младшая сестра, Мария Ильинична, на траурном заседании Московского Совета 7 февраля 1924 г. передала его слова немного иначе: «Нет, мы пойдем не таким путем. Не таким путем надо идти». Известный нам вариант этой фразы стал популярен после появления поэмы В. В. Маяковского «Владимир Ильич Ленин» (1924), где сцена «Ганнибаловой клятвы» Владимира Ульянова описана так:

И тогда сказал
    Ильич семнадцатигодовый —
                             это слово
                                  крепче клятв
                                     солдатом поднятой руки:
– Брат,
         мы здесь
                 тебя сменить готовы,
                                          победим,
но мы пойдем путем другим.

Он действительно пошел путем другим. Он не носил за пазухой всамделишные бомбы, чтобы кинуть их в праздничный поезд царя. Он упорно собирал вокруг себя не пустозвонов, а хитрых, решительных, жестоких революционеров. Он создал из них даже не партию, а настоящий подпольный орден (в средневековом смысле этого слова) – вроде тамплиеров или меченосцев, который в 1917 г. легко захватил власть в стране, свергнувшей царя. В освобожденной России он с помощью своей партии, этого «ордена коммунистов», установил террористический режим, истребив или изгнав из страны миллионы инакомыслящих людей.

Его «другой путь» оказался необычайно успешным, а «своего царя» он все-таки убил – расстрелял, как собаку, вместе с семьей в подвале Ипатьевского дома в Екатеринбурге в июле 1918 г.

Я обвиняю!

1898 г.

Это было всего лишь письмо, открытое письмо, газетная передовица… Однако в истории мало найдется примеров того, чтобы газетная статья сыграла столь важную роль в жизни общества. Ее автор, один из самых популярных писателей Франции второй половины XIX в. Эмиль Золя (1840–1902), выступив со своими обвинениями, совершил, казалось бы, самоубийственный поступок. Но ему удалось всколыхнуть всю страну. Его письмо было подобно бомбе, взорвавшейся в «безоблачном» прежде небе.

Сын итальянского инженера и француженки, Золя родился в Провансе. В 22 года переехал в Париж, где одинаково неудачно пробовал себя в разных профессиях, прежде чем стал писателем. В 1868 г. у молодого журналиста Золя, не получившего даже сносного школьного образования, созрел «наполеоновский» план: он решил создать цикл романов, в которых будут описаны современные нравы.