100 великих крылатых выражений

7 января она призвала радикалов, вышедших на улицы Берлина: «Разоружить контрреволюцию, вооружить массы, занять все ключевые позиции». Так можно было добиться свободы лишь по образу и подобию большевиков, но в таком случае и отстаивать ее нужно было по-большевицки, с оружием в руках, не считаясь с инакомыслящими и не щадя их жизни.

9 января в статье «К оружию!» она призвала «свести счеты» со сторонниками переходного правительства, этими инакомыслящими, думавшими совсем не так, как немецкие большевики.

В эти страшные январские дни все стали врагами Розы Люксембург, все, кто был не с ней, все, включая бывших товарищей по партии – социалистов.

Правительство же было в тот момент беззащитно. Спасая скорее свою жизнь, чем власть, Эберт обратился за помощью к фрайкору – правым экстремистам, объединенным в вооруженные отряды.

Через несколько дней стихийный путч был потоплен в крови. Группа бывших фронтовиков, а теперь фрайкоровцев, арестовала Розу Люксембург и Карла Либкнехта. Но ни в какую тюрьму никто их не собирался вести. Расправа была короткой. Тела убитых сбросили в Ландвер-канал. Теперь они были свободны. Четыре месяца спустя их останки обнаружили в одном из берлинских шлюзов.

«В ее лице социализм потерял талантливого, бескомпромиссного борца. Она могла бы оказать Республике неоценимую пользу, если бы не ошиблась в оценке своих возможностей и не присоединилась к лагерю тех, кто поддался иллюзорному желанию решать все политические вопросы насильственным путем», – говорилось в посвященном ей некрологе, который написал решительный противник всех политических восстаний, а прежде ее главный партийный оппонент, тот, кто не мог не остаться в живых после этой братоубийственной борьбы, – Эдуард Бернштейн.

Позднее, когда тридцатилетняя эпоха войн, революций и снова войн завершится, Западная Европа станет жить по принципам, которые отстаивал один из крупнейших социал-демократов начала XX в. Бернштейн, а вовсе не по принципам, которые порой, к несчастью для себя, защищала Роза Люксембург («…без околичностей расстрелять» и т. п.).

Незыблемым, неприкосновенным останется лишь один ее принцип: «Свобода – это всегда свобода для инакомыслящих».

Германская армия получила удар ножом в спину

1918 г.

Осенью 1918 г. в Германии ничего не желали так страстно, как мира, и ничего не боялись так сильно, как окончания войны.

Наступил ноябрь. Стране предстояло пережить 11 дней, которые потрясут ее. К этому времени всех уже не покидало ощущение, что война проиграна. В конце октября начала рушиться Австро-Венгерская империя – главная союзница Германии. 28 октября в Праге была провозглашена Чехословацкая республика. 1 ноября объявила себя независимой Венгрия.

В самой Германии назревала революция. К 3 ноября главный военный порт Киль оказался в руках восставших матросов.

В тот день генерал-лейтенант Николаус Риттер фон Эндрес, награжденный Железным крестом и орденом «За заслуги», пытаясь осмыслить происходящее, записал в дневнике: «Перекинется ли на нас революционный пожар из Австрии? […] Как поведут себя солдаты, когда вернутся домой?» (здесь и далее цитаты взяты из книг «1918: Die Deutschen zwischen Weltkrieg und Revolution» – «1918: немцы между мировой войной и революцией», 2018 и «Verborgene Chronik 1915–1918» – «Тайная хроника 1915–1918», 2017).

Три дня спустя он признался на тех же страницах: «Я почти ничего не могу есть. Виной всему, пожалуй, опять это внутреннее волнение. Если бы не мой долг перед семьей, я бы с такой радостью свел счеты с жизнью».

Мрачные чувства овладели тогда миллионами немцев. Все перемешалось в те дни: радость и ярость, счастье и стыд, разочарование и надежда на лучшее. Дневники и письма людей сохранили образы того смутного времени.