100 великих крылатых выражений

Для Веспасиана в экономике не было мелочей. Отсюда и его знаменитая фраза: «Non olet!» – «Деньги не пахнут!» (дословно: «Не пахнет!»). Так, по преданию, он ответил своему сыну, будущему императору Титу, когда тот сконфуженно встретил одно из экономических нововведений отца, который решил обложить налогом общественные туалеты. Сыну это показалось «нецарским», постыдным занятием. Но Веспасиан-экономист прекрасно понимал: то, что пользуется спросом всегда, всегда будет пополнять казну. Люди вынуждены справлять свои естественные надобности каждый день – и потому ручейки налогов не иссякнут, а будут каждодневно приносить прибыль.

Вот как рассказывает эту историю Светоний: «Тит упрекал отца, что и нужники он обложил налогом; тот взял монету из первой прибыли, поднес к его носу и спросил, воняет ли она. “Нет”, – ответил Тит. “А ведь это деньги с мочи”, – сказал Веспасиан» («Божественный Веспасиан», 23).

Новшество было столь памятным, что впоследствии за отхожими местами в Париже даже закрепилось название «vespasiennes», звучавшее и через много столетий после того, как от Римской империи не осталось ни следа, ни запаха.

Всего за десять лет Римская держава из государства-банкрота превратилась в прибыльное, процветающее предприятие. Своими умными, взвешенными действиями Веспасиан разгреб долги, накопившиеся, как навоз в авгиевых конюшнях, и оздоровил римскую финансовую систему.

Как уже было сказано в предыдущей главе, Нерон оставил своим преемникам почти обанкротившуюся страну. Ее государственный долг достиг 40 миллиардов сестерциев. Для сравнения: средний годовой заработок римского работника составлял в то время около 1000 сестерциев.

На месте Веспасиана Калигула (да и тот же Нерон), пытаясь поправить дела, стал бы казнить римских богачей и своих политических противников, отправляя все их богатства в темную бездну государственной казны.

Веспасиан же прежде всего наладил налоговую систему – источник постоянного поступления денег в бюджет. Он настойчиво преследовал неплательщиков налогов и собирал недоимки. Кроме того, он повысил налогообложение провинций и отменил льготы для некоторых областей, введенные его сладкоголосым предшественником. Так, если Нерон, поклонник греческой старины и эллинистического искусства, освободил от налогов провинцию Ахайю – Элладу греков, то Веспасиан, едва придя к власти, отменил этот указ, пробивший огромную брешь в бюджете Римской державы, и так уже скудном.

Нерон раздавал – Веспасиан продавал. Он взялся, например, торговать должностями, устраивая настоящий аукцион. Чтобы получить назначение, надо было больше других внести денег в казну. «Он без колебания продавал должности соискателям и оправдания подсудимым, невинным и виновным, без разбору», – пишет Светоний. И осуждать его за это нельзя, ведь «худо нажитому он давал наилучшее применение» («Божественный Веспасиан», 16).

Финансовая политика, проводившаяся Веспасианом, была так разумна, что заслужила одобрение не только чиновника-хрониста Светония, но и Тацита, бичевавшего в своих желчных трудах многих императоров. Его, Веспасиана, Тацит не только пощадил, но и похвалил.

Самому Веспасиану, пожалуй, недосуг было слушать похвалы. Он занимался тем, что неустанно расширял сферы налогообложения. Это отразилось и в его знаменитой фразе, немного переиначенной в памяти людей: «Деньги не пахнут!»

Император требовал порядок во всем. Праздность и лень были ему незнакомы. Рвения в работе он добивался и от своих подданных. Сам он в ранние утренние часы был уже на ногах – разбирал накопившуюся корреспонденцию. Не привыкший тратить время попусту, Веспасиан, даже одеваясь, принимал посетителей и решал деловые вопросы. Он правил великой империей, как жил – просто, без прикрас и ненужных расходов. С людьми он легко сходился, а чувство юмора и хорошее настроение никогда не покидали его. Его предсмертной шуткой стала фраза: «Увы, кажется, я становлюсь богом» («Божественный Веспасиан», 23).

Рад ли он был этому? В жизни ему было чему радоваться.

Еще раз вспомним, что, придя к власти, он, откровенно говоря, оказался не в царском дворце, а, подобно Гераклу, в авгиевых конюшнях. В смертный час, передавая власть сыну, он оставил империю без долгов. Это была его главная победа, но такой победе – над безнадежностью, безденежьем и бессилием – позавидовал бы любой полководец. В конце концов, для героев войны горы трупов на поле брани тоже non olet, как для Веспасиана – его поле трудов.

Да упокоится с миром его божественный прах! Деяния его «не пахнут» даже две тысячи лет спустя.

Сим победиши

312 г.