100 великих любовников

«Мое сердце, – воскликнул Шиллер, прощаясь с Шарлоттой, – зажглось от вашего чистого пламени, вы одушевили и успокоили меня. Родство наших душ указывает на высшую гармонию; я знаю только одно, что мы живем во цвете юности, которая служит объяснением наших пламенных сердец. Но я верю, что ты не погасишь этого пламени. С самых ранних лет моя мысль покрылась мрачным покровом, моя душа познала страдание, но я услышал тебя, твоя мысль отвечала моей. Наши души, как огонь и поток, слились воедино. Я полюбил тебя и был всегда твоим, если бы у меня достало мужества для этой любви. Но пускай мое сердце не знает этой страсти, которая меня восхищает и страшит».

Шарлотта ответила: «С тех пор, как я узнала вас, я начала требовать от жизни больше, чем прежде. Никогда прошедшее не представлялось мне таким ничтожным. Вы хотите разорвать наш союз? Но знайте, что вас послала мне судьба, и мне больно расстаться с теми светлыми минутами, которыми она одарила нас. О, если бы вы были свободы от земных забот и не так стремились к славе, разрушающей весь душевный мир! Мне тяжела разлука, но вы знакомы с уединением, с божественным покоем. Надежда! Вера! Мы чувствуем оба, что, кто называет душу своей, тот не разлучается никогда… вы мне говорите "ты", и я отвечаю вам "ты"! Правде незнакомо слово "вы". Счастливые знают только "ты", и это «ты» будет печатью нашего вечного союза!»

Сцена была томительная, и можно себе представить, с каким облегчением уехал Шиллер из Мангейма. По приезде в Лейпциг он тотчас написал отцу Маргариты Шван письмо, в котором просил руки его дочери. Увы, неудача ждала поэта и здесь! Старик Шван считал положение поэта слишком неопределенным, чтобы согласиться на этот брак, и послал ему отказ.

Впоследствии, поселившись в Веймаре, Шиллер снова увиделся с Шарлоттой и между ними возобновились прежние добрые отношения. Из первого же письма его к ней можно сделать вывод, что сближение в Веймаре состоялось полное, а в другом письме поэт открыто признался: «Мои отношения с Шарлоттой начинают громко обсуждать, но во всех этих разговорах нет и тени оскорбления для нас; даже сама герцогиня Амалия была настолько любезна, что пригласила нас обоих к себе. Причину этого приглашения объяснил мне Виланд. Здесь на подобные связи смотрят снисходительно, и сама герцогиня не прочь им покровительствовать. Г-н Кальб (муж Шарлотты) писал мне, что приедет в конце сентября; дружба его ко мне не изменилась, несмотря на то, что он любит свою жену и знает про наши отношения. Но его самолюбие может пострадать от вмешательства посторонних людей в это дело и услужливого наушничества».

В подобных обстоятельствах самое лучшее было подумать о разводе Шарлотты. Влюбленные обсуждали этот вопрос, но дальше разговоров дело не продвинулось. Шиллер вскоре написал другу, что чувствует охлаждение к Шарлотте. Шарлотта в своих записках объясняла это именно тем, что она не развелась с мужем, но были и другие причины: во-первых, эксцентричная Шарлотта могла быть любовницей Шиллера, но не женой, а во-вторых, у поэта в это время началась новая связь, более прочная и разумная, основанная на истинной гармонии душ и кончившаяся браком. Чувства переполняли поэта, и он не скрыл их даже от самой Шарлотты, чем, конечно, еще более ухудшил отношения с ней. Но разрыв произошел не полный, бывшие влюбленные поддерживали друг с другом переписку, обменивались уверениями в вечной дружбе. Как женщина, Шарлотта перестала существовать для Шиллера и не воскресла даже тогда, когда умер ее муж. Шиллер в то время был всецело поглощен созданием своего семейного очага и не мог вернуться в храм страсти, где не было покоя.

Шарлотта кончила жизнь очень печально: она лишилась всего состояния и к тому же ослепла. Тем не менее даже в глубокой старости она производила неотразимое впечатление своими черными глазами, величественной фигурой и пророческой речью. Она умерла в 1843 году в возрасте восьмидесяти двух лет.

Зимой 1786 года Шиллер встретил вдову саксонского офицера госпожу Арним с двумя дочерьми. Шиллер обратил внимание на старшую, Марию-Генриетту, красивую, изящную девушку. Шиллер познакомился с ней и даже получил приглашение посещать ее дом. Госпожа Арним была очень любезна с поэтом и даже потворствовала его встречам с дочерью, но в то же время не только не подавала ему надежд на ее руку, но и запрещала дочери думать об этом. Впоследствии выяснилось: г-жа Арним не считала Шиллера подходящей партией для ее дочери, однако надеялась, что любовь знаменитого поэта поможет поднять престиж девушки в глазах общества. Поэт не терял надежду смилостивить практичную женщину, тратил и время, и последние деньги. Наконец, по совету друзей, Шиллер уехал, чтобы разлукой с любимой девушкой заглушить свои чувства. Шарлотта Кальб помогала ему в этом. Впрочем, поэт вскоре забыл и свою мимолетную страсть, и Шарлотту: он увлекся девушкой, с которой он был знаком давно, но чьи достоинства стали очевидны только после долгих бесплодных поисков истинной женской любви и истинного счастья.