100 великих любовниц

Последний вечер в Версале (19 апреля 1675 года) Лавальер провела в комнате Монтеспан. Там же с ней попрощались принцессы. Рано утром следующего дня она выслушала мессу, села в экипаж и поехала в монастырь кармелиток. Отвесив настоятельнице глубокий поклон, она сказала, что навсегда вручает ей свободу, которой так дурно пользовалась до сих пор. Она приняла монашеское имя — сестра Луиза Милосердная. Всё было кончено. «Теперь, — писала по этому поводу принцесса Монпансье, — она уже забыта. Она превосходная невеста неба, и, как говорят, у неё теперь поприбавилось ума. Милость Божья творит больше, чем природа».

Лавальер удалилась от света, но сам свет иногда врывался к ней. Так, в 1676 году её посетили королева и фаворитка короля Монтеспан.

В монастыре Луиза вела строгий образ жизни и искренне замаливала грехи. Когда в 1683 году умер её сын, граф Вермандуа, она была неутешна, но потом неожиданно сказала епископу: «Столько слёз по поводу смерти сына, рождение которого я недостаточно ещё оплакала!»

Там же в монастыре она написала книгу «Размышления о милосердии Бога», проникнутую глубоко религиозным настроением. Монахини считали её святой, и когда она умерла, в 1710 году, им казалось, что тело её благоухало и было окружено ореолом.

Вольтер имел полное право воскликнуть: «Кто наказал бы такую женщину даже в том случае, если бы она совершила самый дурной поступок, тот был бы тираном, и тысячи женщин добровольно выбрали бы её участь!»

Мария-Аврора, графиня Кёнигсмарк (1668–1728)

Фаворитка короля-курфюрста Августа II. В 1694 году после внезапного исчезновения своего брата, саксонского генерала, обратилась за помощью в Дрезден к курфюрсту. В 1696 году родила сына Морица Саксонского. Затем удалилась на покой в монастырь Кведлинбург, настоятельницей которого стала в 1700 году.

* * *

Аврора, по описаниям современников, в свои юные годы — совершенная красавица, была высокой и стройной. Её цветущее, округлой формы лицо было окаймлено пышными белокурыми волосами. У неё был открытый высокий лоб над огромными глазами с каким-то необыкновенным отливом, которые казались неуловимо отрешёнными под густыми бровями. А нос её был идеально красив, как и маленький рот и ослепительно белые зубы…

Аврора получила такое прекрасное образование во всех искусствах и науках, какое только можно было бы желать для знатной дамы. Утверждают, что она бегло говорила не только по-немецки, но и по-французски, по-шведски и по-итальянски. Она даже могла читать в подлиннике древние латинские стихи. Её ставили высоко как поэтессу, которая сочиняла и комедии, переложенные на французский стихами, и оперетты на немецком. Она прекрасно разбиралась не только в истории, географии и генеалогии, но и в законах музыки и сочиняла её для виолы и лютни. Она бесподобно пела и танцевала, занималась живописью и рисовала. Как писал в своих воспоминаниях Хакстаузен, сын гофмейстера Августа Сильного, «она была необыкновенно умна, одинаково покладиста и противоречива и всегда прелестна, по-новому возбуждённо-радостна… Она, случалось, терпеливо убеждала какого-нибудь молодого, но уже сумасбродного вельможу, новичка в искусстве, приобщиться к нему и полюбить его…»

Она обладала всеми качествами для общественной деятельности и умела вовремя и к месту применить их. В то же время она была настоящей великосветской дамой, которой только беспокойный характер рода Кёнигсмарков мешал занять подобающее ей место в самых высоких слоях общества. Её брат Филипп-Кристоф не без оснований называл её «авантюристкой»…

В соответствии со своим происхождением и воспитанием она была подготовлена для жизни в высшем свете и очень рано произвела сенсацию своей красотой и умом. Уже в возрасте двенадцати лет на костюмированном балу она, одетая цыганкой, вызвала всеобщее восхищение. А когда ей было шестнадцать, она вместе со своей сестрой в Стокгольме приняла участие вместе с придворными дамами в постановке для королевской семьи драмы Расина «Ифигения», исполнив роль Клитемнестры. В том же 1684 году из-за неё произошёл спор, а затем и дуэль между двумя дворянами. Она должна была давать показания в Верховном суде, и один из дуэлянтов, Клас-Густав Хорн, был вынужден бежать от грозившего ему сурового наказания. Он так и не вернулся на родину, однако их с Авророй пути время от времени пересекались, и он в своей бурной жизни неоднократно пользовался поддержкой с её стороны. Может быть, она питала к нему, мечтателю и поэту, не только дружеские чувства…