100 великих мастеров прозы

Как впоследствии вспоминал Катаев, именно он предложил сюжет будущего совместного произведения. Не лишним будет заметить, что сюжет его тогда, что называется, витал в воздухе: ведь недавно, в 1925 году, вся Москва полнилась слухами и пересудами о найденных в подвале особняка князей Юсуповых драгоценностях, стоимостью около 5 миллионов тогдашних золотых рублей. Не подлежит сомнению и то, что соавторы воспользовались схемой так называемого «плутовского романа», который зародился еще в конце XV века в Испании, а затем распространился по всей Европе. В центре плутовского романа – тип ловкого пройдохи, вышедшего из социальных низов и любыми средствами пробивающегося к богатству и власти.

Но Остап Бендер, разыскивающий клад мадам Петуховой, не просто остроумный и находчивый мошенник. Он своего рода «артист», не без удовольствия разыгрывающий предложенный ему жизнью сценарий, и одновременно своеобразная «лакмусовая бумажка», в соприкосновении с которой персонажи книги обнаруживают свою истинную сущность. «Патриоты» оказываются просто мелкими обывателями, «служитель культа» – стяжателем, а «поэт» – графоманом-халтурщиком…

Опубликованный в 1928 году в журнале «30 дней» роман Ильфа и Петрова вызвал огромный читательский интерес, тогда как критики на «Двенадцать стульев» почти не отреагировали – уж слишком далека была эта книга от того, что официально приветствовалось и пропагандировалось. Более того, авторы осмеливались смеяться над характерными явлениями нового строя (митинги со штампованными речами, студенческий быт и т. п.). Это было отмечено в американском издании «Двенадцати стульев», в котором на суперобложке было сказано: «Книга, которая слишком смешна, чтобы быть опубликованной в России». Действительно, роман был уже переведен почти на все европейские языки, а в СССР отдельное издание «Двенадцати стульев» появилось только в 1933 году.

Некоторое время спустя у ставших уже знаменитыми соавторов, рассказы и фельетоны которых стремились печатать на своих страницах ведущие газеты и журналы, возникает мысль о «воскрешении» Остапа Бендера. И хотя работа над новым романом растянулась на два года, «Золотой теленок» оказался вполне оригинальным произведением, отнюдь не повторяющим идеи и приемы первого романа о похождениях великого комбинатора.

Сохранилась и даже усилилась в «Золотом теленке» социальная острота. Если в первом романе Остап Бендер в основном имел дело с «осколками старого мира», то во втором Ильф и Петров продемонстрировали, что и «новые люди» подвержены все тем же страстям и порокам. Все так же процветает бюрократия, не сокращается казнокрадство, обыватели не стали ни умнее, ни добрее. При этом соавторам удалось создать такое художественное пространство, в котором персонажи романа думают и говорят, не оглядываясь на ЦК и НКВД, почти как тот пациент сумасшедшего дома, который кричит: «И ты, Брут, продался ответственным работникам!» Вместе с тем развенчивается и обаятельный Остап Бендер – его «голубая мечта» оказывается ничуть не лучше корейковских представлений о счастье.

Необыкновенная популярность этих двух романов побуждает Ильфа и Петрова к новым творческим свершениям. В начале 30-х годов один за другим выходят их рассказы и киносценарии. Здесь, прежде всего, следует назвать комедию «Под куполом цирка», положенную в основу знаменитого фильма «Цирк» (1936). Однако зрители оставались в неведении, кто был автором сценария, ибо из-за того, что режиссер Г. В. Александров по собственному разумению изменял текст, не советуясь с Ильфом и Петровым, они свои имена из титров фильма изъяли.

Со второй половины 30-х годов в связи со множественными политическими процессами над «вредителями» сатира в искусстве становится нежелательной гостьей. Фельетоны и рассказы Ильфа и Петрова постепенно теряют остроту, замыкаются на мелко-бытовых темах.

В этой ситуации они с радостью принимают предложение центральной газеты «Правда» совершить ряд заграничных путешествий с тем, чтобы написать об увиденном. В течение 1933–1934 годов соавторы предприняли ряд поездок по Европе, а в 1935-м как корреспонденты той же «Правды» отправились в США. Вопреки расхожему шаблону советской публицистики, уже упрочившемуся к тому времени, писатели отказываются от поверхностного обличения социальных контрастов и предстают как внимательные и объективные наблюдатели, заинтересованные повседневностью американской «глубинки». На том же американском материале написан и проникнутый теплым лиризмом рассказ «Тоня»(1937), который примыкает к годом ранее вышедшей книге их очерков «Одноэтажная Америка».

Во время путешествия на автомобиле по американским штатам у Ильфа открылся давний туберкулезный процесс, вскоре приведший его к кончине. Смерть соавтора и друга Петров пережил тяжело, но тем не менее продолжал активную журналистскую и литературную деятельность. Как дань памяти Ильфа, он задумал написать нечто вроде мемуарно-биографического романа «Мой друг Ильф» (не окончен).