100 Великих мифов и легенд

Прилетел издалека небесный орел, сел на вершину белой березы. Говорит орел Вяйнямейнену:

«Хороша твоя забота,
Что березу ты не тронул,
Стройный ствол ее оставил,
Чтобы птицы отдыхали».

Ударил орел крылом о крыло, высек огненную искру. Налетели четыре ветра, раздули искру в жаркое пламя. Сжег огонь срубленные деревья, превратил рощу в плодородное поле.

Засеял Вяйнямейнен поле зерном, побросал семена в тучную землю. Прошел день, и другой, и третий — поднялись высокие колосья, стеной встали густые хлеба.

Прилетела тут весенняя кукушка, птица с серебряной грудкой, села на белую березу среди поля. Весело кукует кукушка, звенит ее песня над всей Калевалой. Говорит кукушке Вяйнямейнен:

«Пой ты утром, пой ты на ночь,
Ты кукуй в часы полудня,
Чтоб поляны украшались,
Чтоб леса здесь красовались,
Чтобы взморье богатело,
И весь край был полон хлебом!»

II. Айно

Годы шли за годами. На просторах Калевалы поселились люди, сменилось много поколений, и уже никто, кроме Вяйнямейнена, не помнил, как начиналась Калевала, как появились ее леса, как взросли на ее полях хлеба.

Старый мудрый Вяйнямейнен жил среди народа Калевалы, хранил древнюю мудрость, пел вещие песни.

Пел дела времен минувших,
Пел вещей происхожценье.

Был Вяйнямейнен могучим шаманом, покорялась ему вся природа. Далеко разнеслась о нем слава, дошла до холодной страны Лапландии.

Жил в Лапландии молодой Ёукахайнен. В своем краю славился он как искусный певец. Решил Ёукахайнен посостязаться в пении с мудрым Вяйнямейненом, перепеть вещего песнопевца — и собрался в зеленую Калевалу. Не отпускает его старик-отец, удерживает старуха-мать: боятся родители, что изведет их сына Вяйнямейнен чарами, что найдет Ёукахайнен в Калевале свою погибель.

Не послушался Ёукахайнен родителей, сказал заносчивый парень: Пусть разумен мой отец, еще разумнее мать, да я умнее их обоих. Нет на свете певца лучше меня.

Если я хочу поспорить
И с мужами состязаться,
Посрамлю певцовя пеньем,
Чародеев зачарую;
Так спою, что кто был первым,
Тот певцом последним будет».

Запряг Ёукахайнен в сани белолобого коня, взмахнул ременным кнутом, поехал в далекую Калевалу.

Едет он день, и другой, и третий. Вот уже вокруг него равнины Калевалы, ее леса и поляны.

Мчатся ему навстречу сани, а в тех санях — сам Вяйнямейнен. Не смогли разъехаться двое саней на дороге — сцепились оглоблями, переплелись гужами. Ударились друг о друга березовые дуги, затрещали новые хомуты.

Вылезли седоки из саней. Спрашивает Вяйнямейнен парня: «Почему скачешь ты, не разбирая дороги? Кто ты таков и откуда?» Отвечает заносчивый парень: «Имя мое — Ёукахайнен. Прославлено оно по всей Лапландии. А ты кто таков и откуда взялся на моей дороге?» Мудрый Вяйнямейнен не рассердился на дерзкие речи, назвал свое имя и попросил Ёукахайнена посторониться с дороги:

«Уступи-ка мне дорогу,
Ты годами помоложе».

Отвечает Ёукахайнен вещему песнопевцу: «Хоть ты и старше меня годами, да я тебя мудрее. Не молодой уступает дорогу старому, а глупый — мудрому».

Вызвал дерзкий парень Вяйнямейнена на состязание: в чьих песнях больше мудрости, у кого глубже познания, тот и уступит дорогу другому.

Говорит мудрый Вяйнямейнен:

«Что ж, певец я безыскусный,
Песнопевец неизвестный.
Жизнь я прожил одиноко
По краям родного поля,
Посреди полян родимых.
Слышал там одну кукушку.
Но пусть будет, как ты хочешь».

Первым запел Ёукахайнен. Пел он обо всем, что знает: о том, что в печи горит огонь, а дым выходит через дыру в крыше, что щука мечет икру зимой, а окунь — летом, что жители севера пашут свои поля, впрягая в плуг оленей, а жители юга — лошадей.

Замолчал Ёукахайнен, а мудрый Вяйнямейнен промолвил: «Ребячьи это познания, бабья это мудрость».

Снова запел Ёукахайнен. Пел он о том, что синица — птичьей породы, гадюка — змеиной, что колючий ерш — рыба, что вода течет с гор, огонь приходит с неба, медь родится в земле.

Говорит мудрый Вяйнямейнен: «Это всем давно известно. Спой-ка лучше о начале мира. Или ты об этом ничего не знаешь?» Отвечает дерзкий Ёукахайнен: «Мне ли не знать о начале мира — ведь я сам его создал!