100 великих монастырей

В 1519 г. в Псковские земли прибыл великокняжеский дьяк М. Мунехин — человек толковый и дальновидный. Оценив выгодное в стратегическом отношении расположение монастыря, он, по словам летописца, начал «надзирати убогое место» и к лету 1523 г. вместе с подъячим Ортюшей Псковитяниным развернул в монастыре на «свою казну» каменное строительство. И святые пещеры сохранил, и саму обитель «в подол меж гор» опустил, приблизив ее к воде, что придало монастырю особую живописность.

При игумене Корнилии (1529–1570) обитель превратилась в могучую крепость, крупного феодала и очаг миссионерской деятельности среди этнически разнородного населения. Вместе с игуменом Корнилием трудился на благо Псково-Печерского монастыря архитектор Павел Заболотный; их двоих и следует считать создателями этого шедевра оборонного и церковного зодчества. Укрепления, возведенные в 1558–1565 гг., состояли из мощной каменной стены с 9 башнями. И к началу Ливонской войны, в 20 км от немецкой крепости Нейгаузен, прочно встала на русской земле крепость православного монастыря, которая защищали уже не только обитель и окрестное население, но и прикрывала дальние подступы к Пскову.

Князь Андрей Курбский в своей «Истории о великом князе Московском» писал об игумене Корнилии: «Человек святой, великий и прославленный своей добродетельностью. Смолоду просиял он монашескими подвигами».

Таким его видели и жители земли Псковской, потому и выбрали всем миром встречать царя Ивана Грозного и уговорить его не разорять Пскова, как то случилось с Новгородом.

Но, как не раз бывало на Руси, старания игумена Корнилия и других были отмечены «особо»: архитектора П. Заболотного царь Иван Грозный повелел казнить без пыток, а игумену Корнилию собственноручно отсек голову — будто бы за то, что строили монастырские стены и башни по собственному почину. Тогда же казнили и еще одного монаха — Вассиана, который состоял в переписке с беглым князем А. Курбским, что в глазах Ивана Грозного было равносильно измене. Искоренять ее надо было безжалостно и без снисхождения, поэтому и казнили всех троих.

С той поры дорожка, которая ведет от Никольской башни на нижнюю территорию монастыря, называется «Кровавый путь». Якобы Иван Грозный, как прошел у него приступ ярости, раскаялся в содеянном и на своих руках отнес обезглавленное тело игумена Корнилия к святым пещерам[79] — для почетного захоронения.

В военных действиях монастырь впервые принял участие в середине 1581 г., когда на псковские земли вступила 100-тысячная армия польского короля Стефана Батория, захватившего Ливонские земли и многие западные русские города. Но путь в глубь России ему преградили Псков и Печоры. Защищалась обитель отчаянно: устояла перед приступом, а затем и перед штурмом знаменитого венгерского кондотьера Борнемиссы. А потом еще два месяца выдерживала глухую осаду, после чего с позором выпроводила едва ли не лучшую тогда в Европе армию. Да еще и пленных своих освободила, и обоз захватила!

За 450 лет (от Александра Невского до Петра I) земля Псковская отразила почти 40 крупных нашествий, находясь в условиях войны 130 лет. За это время только один раз Псково-Печерский монастырь оказался в руках врагов, когда в 1592 г. шведы внезапно напали на обитель в день окончания перемирия. Других случаев не было, хотя монастырь не раз штурмовали польские, литовские и шведские войска.

А после Октябрьской революции, по Тартускому мирному договору 1920 г., установившему границы между Эстонией и Советской Россией, монастырь против воли его братии был отторгнут от Всероссийского патриархата. В Эстонии по закону об отделении Церкви от государства духовенство было объявлено ликвидированным, и, чтобы сохранить обитель, иноки образовали «Успенскую трудовую общину», устав которой был утвержден на съезде мировых судей в Тарту.

Община содержала себя на доходы от свечного завода и предприятия по производству церковного вина из ягод. Кроме того, ей были переданы в аренду отобранные у монастыря земли. Некоторые из иноков занимались ремеслом, и в кельях стояли швейные машинки и портняжные столы. Пытались монахи заняться и другого рода деятельностью, но широкого развития она не получила.

Чтобы преодолеть экономические трудности, руководство обители обращалось за помощью (которая скорее напоминала милостыню) к другим православным монастырям и церквам Эстонии и стран Западной Европы. Но получало лишь мелкие пожертвования, которых не хватало ни на капитальные реставрационные работы, ни тем более на новое строительство. Проводился лишь небольшой ремонт отдельных зданий, без которого никак нельзя было обойтись.