100 великих оригиналов и чудаков

К известному ленинградскому врачу явился пациент с жалобой на отсутствие аппетита, апатию, приступы безотчётной тоски, меланхолии. Врач, не обнаружив у него признаков психической болезни и узнав, что химические лекарства не помогают, посоветовал:

— Рекомендую три раза в день, перед завтраком, обедом и ужином читать по одному рассказу Михаила Зощенко.

— Увы, мне это не поможет, — ответил пациент. — Я и есть Зощенко.

Этот анекдот похож на правду. Действительно, у замечательного писателя, которого публика воспринимала как весельчака и смехотворца, со временем стали проявляться признаки нервного расстройства.

„Чем ближе я знакомился с Михаилом Михайловичем, — вспоминал Е.Л. Шварц, — тем больше уважал его, но вместе с тем отчётливо видел в нём нечто неожиданное, даже чудаческое. Рассуждения его очень уж не походили на сочинения. В них начисто отсутствовало чувство юмора. Они отвечали строгой и суровой, и, как бы точнее сказать, болезненной стороне его существа“.

О преодолении своего недуга Зощенко написал в оригинальном научно-художественном исследовании „Перед восходом солнца“ (подзаголовком могло бы стать признание автора: „Как я избавился от многих ненужных огорчений и стал счастливым“). Оно было опубликовано в журнале „Звезда“ в 1943 году и заслуживает внимания, потому что явилось оригинальным даже для этого оригинального писателя.

Зощенко признался, что ещё с юности испытывал приступы хандры и тоски („Я был несчастен, не зная почему“). В Первую мировую войну на фронте он почувствовал облегчение, но затем душевный недуг стал накатываться с новой силой. По совету врачей писатель лечился пилюлями, водами, разными процедурами. Не помогли курорты и санатории. Причина болезни крылась в каких-то событиях собственной жизни. Михаил Михайлович вспоминал случаи, вызвавшие у него сильные переживания. Но пёстрая мозаика историй не складывалась в единую картину.

Обратившись к трудам учёных, он пытался понять тайны глубин сознания, куда не проникает свет разума. Узнал, что существует рефлекс — „своеобразный ответ организма на любое раздражение, которое ребёнок получает извне. Эта реакция, этот ответ и является защитой организма от опасностей… Стало быть, не хаос, а строжайший порядок, освящённый тысячелетиями, охраняет маленькое существо“.

От первого знакомства с окружающим миром, когда у ребёнка складываются и закрепляются рефлекторные связи, во многом зависят особенности психики взрослого человека. А проникнуть в далёкий забытый мир детства помогают сновидения.

Однажды писатель увидел во сне тигров и руку, тянущуюся из стены. Рассказал о кошмаре врачу. И услышал ответ: „Это более чем ясно. Ваши родители слишком рано повели вас в зоологический сад. Там вы видели слона. Он напугал вас своим хоботом. Рука — это хобот. Хобот — это фаллос. У вас сексуальная травма“. Таково было толкование сновидения по Зигмунду Фрейду, и врач следовал именно ему: „В каждом поступке ребёнка и взрослого он видел сексуальное. Каждый сон расшифровывал как сон эротомана“.

Михаилу Михайловичу подобный подход к психике здорового человека показался сомнительным. Фрейд видел источник нервных страданий в столкновении атавистических влечений с чувством культурного человека. Вытесненные в глубины подсознания, они прорываются в сферу разума, вызывая душевные болезни.

Н. А. Заболоцкий

Николай Заболоцкий (1903–1958) был человеком странным, но не чудаковатым. Никогда он не изображал себя „поэтической натурой“ или мыслителем, утомлённым многознанием. Полагал: „каждое слово… является носителем определённого смысла… „Дыр бул щыл“ — слова порядка зауми, они смысла не имеют“.

Александр Введенский — один из ленинградских „заумников“, любивших эпатаж, — написал на него эпиграмму:

Скажи, зачем ты, дьявол,
Живёшь, как готтентот.
Ужель не знаешь правил,
Как жить наоборот.

Он вместе с Заболоцким вошёл в литературную группу ОБЭРИУ (Объединение Реального Искусства), призывавшую к культурной революции, подрывающей „старое искусство до самых корней“. Этот „подрыв“ они выражали, в частности, чисто внешне, стараясь оригинальничать в одежде, поступках. Этого Заболоцкий не одобрял и „жить наоборот“ не старался. А не чудить там, где чудачества поощряются, — явная оригинальность.