100 ВЕЛИКИХ ОТЕЧЕСТВЕННЫХ КИНОФИЛЬМОВ

«Поначалу было очень страшно сниматься, так как у Ростоцкого всегда была одна и та же съемочная группа, а я была новенькая, — вспоминает актриса. — Да к тому же я тогда, как и полстраны, была тайно влюблена в Тихонова и очень его боялась. Меня на все внерабочие мероприятия брали с собой, чтобы я к нему привыкала. И вот однажды, когда всю съемочную группу наградили поездкой в дом отдыха на Валдай, я зачем-то робко вошла к нему в номер, а он стоит на четвереньках посреди комнаты и совершенно зачарованно мне говорит: «Ира, посмотрите, какая красота!», и показывает на разложенные вокруг по всей комнате блесны, крючки и другие рыболовные снасти. Я посмотрела, и все мои страхи по отношению к нему улетучились. А потом многие годы зрители считали нас мужем и женой.

Однажды Ростоцкий запер меня в комнате с моими предполагаемыми учениками, чтобы мы прогнали текст перед съемками. Когда же он через пятнадцать минут вернулся, я лежала лицом на столе и рыдала, потому что не только не смогла порепетировать, но даже просто докричаться до них не смогла».

В том, как ведут себя даже в резко конфликтных ситуациях Шестопалов и его товарищи, чувствуются шестидесятые годы — в то время ребятам надо было объяснять, что такое голод, безработица, недоедание, социальное неравенство. Тогда они от этого были избавлены. Но каждому времени — свои драмы. Например, драмы возраста, когда ты для себя уже взрослый, а для других — почти ребенок, бремя юности ничуть не менее тяжкое, чем бремя зрелых лет, — это неизбывно.

Школьников играли в основном студенты театральных училищ. Юрий Чернов, исполнитель роли Сыромятникова, рассказывал: «Я был студентом циркового училища и снимался на студии Горького в эпизодической роли в фильме «Пароль не нужен». Играл красногвардейца, участвовавшего в самодеятельности. И вот прогуливался я при полном параде по коридорам: светлые волосы, черные приклеенные усы, борода: костюм красногвардейца. Там меня и встретила ассистент Ростоцкого и пригласила на пробы. Когда я вошел в комнату, в которой сидели ребята, кто-то из них сразу сказал: «О, Сыромятников!». На меня надели школьную форму, но костюмерша сказала, что она слишком новая и ее надо «обжить», поистрепать. Вот мы и пошли ее трепать на футбольное поле. Мяча не было, поэтому играли моим портфелем, и тетки, которые сидели на лавочках, на меня все кричали: «Ты что, двоечник, портфель портишь? Мать покупает, а ты портишь!», а я бегаю в школьной форме и отвечаю им: «Мне, мамаши, это надо для работы».

В роли Кости Батищева снялся Игорь Старыгин. По сценарию он должен был быть модником. Но ему никак не могли найти джинсы. И вот на студии, где-то на складе, нашли кусок японской джинсовой ткани и буквально за один день сшили штаны, прицепив всевозможные заклепки. Когда же начали снимать, Ростоцкого все же не устроило то, как Игорь выглядел. Он снял с себя шикарную американскую куртку и надел на Старыгина: «Вот теперь ты пижон!»

Запомнилась по этому фильму и молодая актриса Ольга Остроумова. Она очень волновалась, что приводило иногда к неожиданным последствиям. Когда снимали сцену с пощечиной, Остроумова так врезала Валерке Зубареву — Генке Шестопалову по лицу, что пятерня полчаса горела у него на щеке, и ему делали примочки. Но самое забавное, что при пересъемке этого эпизода Валера стал так жмуриться в ожидании удара, что сцена получалась очень искусственной. В итоге после нескольких дублей решили оставить самый первый.

Станислав Ростоцкий подчеркивал: «Самое главное для меня — и в жизни, и в искусстве — можно сформулировать фразой, которая звучит в картине «Доживем до понедельника». Это когда Мельников говорит о лейтенанте Шмидте, что «главный его дар — ощущать чужое страдание более остро, чем свое; именно этот дар рождает бунтарей и поэтов». Я считаю, что это надо написать красными буквами для всех, кто пытается заниматься всерьез тем, чем мы занимаемся. Потому что, на мой взгляд, это и есть самое главное».

Картину сняли быстро, но на экран она вышла не сразу: из Госкино пришло письмо, в котором говорилось, что самой большой ошибкой студии им. Горького был запуск фильма «Доживем до понедельника». Министр культуры сказал режиссеру: «Ростоцкий, что ты со мной делаешь! Ты снял хороший фильм, но я даже радоваться этому не могу, потому что у меня четыре телефона, и по каждому из них мне могут позвонить».

«Доживем до понедельника» не выпускали до тех пор, пока фильм не показали на съезде учителей. Сначала зал холодно принимал фильм, но в финале все аплодировали стоя. Обычно сдержанные педагоги скандировали, как на хоккейном матче: «Мо-лод-цы!» С этого показа и начался грандиозный успех картины. И оказалось, что она даже очень нужная. «Доживем до понедельника» напечатали рекордным тиражом в 4 тысячи экземпляров.