100 великих отечественных кинофильмов

«После „Печек-лавочек“ Шукшин опять слёг в больницу. Но и там он продолжал работать. Я догадывалась, что он пишет какую-то новую большую вещь, но что это будет, тогда ещё не знала. Только замечала, когда приходила к нему, что он день ото дня становится все печальнее и печальнее. А однажды вышел, в глазах — прямо слезы стоят. И осунулся весь, побледнел, смотреть страшно. Я испугалась — подумала сразу, что это болезнь обострилась. А оказывается, он только что, перед самым моим приходом, закончил новую повесть. И когда писал конец, сам вот так страшно, до слёз разволновался.

Отдал мне рукопись. Сказал: «Это для кино. Если разрешат снимать, то тут и для тебя кое-что найдётся…»

Пришла домой. Кажется, даже и не разделась, и сразу села читать. Прочитала. И тоже не удержалась — заревела… Это была «Калина красная»».

В апреле 1973 года «Калину красную» опубликовал журнал «Наш современник», членом редколлегии которого был генеральный директор «Мосфильма» Николай Трофимович Сизов. Он предложил Шукшину снять картину на «Мосфильме», поскольку на киностудии Горького, где Василий числился в штате, сценарием не заинтересовались.

В мае Шукшин спешно отбыл из Москвы в экспедицию Киноповесть запустили в производство на очень жёстком условии: в декабре сдать полностью готовый фильм. Съёмочный коллектив был сколочен наспех. Из всех своих прежних помощников Шукшин смог взять на «Калину красную» только оператора Заболоцкого.

Василий Макарович очень собранно входил в съёмочный период «Калины красной». Например, документальные кадры, где заключённый поёт песню «Ты жива ещё, моя старушка» (этого в сценарии не было), он нашёл среди тысяч километров киноплёнки спецкинохроники МВД. «Калина красная» так и начинается концертом зэков, который снимался в настоящей колонии под Москвой.

Герои фильма Шукшина — вор-рецидивист («Семь судимостей у меня. Семь!») Егор Прокудин по кличке Горе отмотал срок и поехал к Любе Байкаловой (Лидия Федосеева), с которой был знаком по переписке.

Киноповесть открывалась словами: «История эта началась в исправительно-трудовом лагере, севернее города Н., в местах прекрасных и строгих». Такие места нашли в Вологодской области, в окрестностях Белозерска. Этот старинный русский город Шукшин присмотрел в 1969 году, когда готовился к съёмкам фильма о Степане Разине. Запомнились ему и местные деревни — Садовая, Орлово…

Василий Макарович обладал просто феноменальной работоспособностью. На «Калине красной» он был сценаристом, исполнителем главной роли и режиссёром. Роль Егора Прокудина была не просто главной, на ней держался, в сущности, весь фильм. К тому же Шукшину приходилось решать не только творческие, но и производственные вопросы.

Госкино выделило на картину всего 3 тысячи 600 метров дефицитной тогда плёнки «Кодак». А для работы нужно было в шесть раз больше. Поэтому первый «разгонный» дубль снимали на отечественной «Свеме», потом заряжали «Кодак», и тут уже все работали в полную силу.

Одной из ключевых в фильме является сцена встречи Егора со своей матерью после двадцатилетней разлуки.

Василий Шукшин понимал, как необходимо здесь добиться, чтобы потрясение, испытываемое Егором Прокудиным, передалось бы и зрителю. Решили уговорить сняться в крошечной сценке кого-нибудь из очень больших актрис и позвонили Марецкой. Вера Петровна дала согласие, но, к сожалению, вскоре заболела. А производство, как обычно, диктовало свои сроки. Вот тогда и дерзнули попробовать отыскать реальную судьбу, сходную с той, которая была нужна.

В итоге засняли документальную беседу именно с такой матерью, у которой война отняла всех сыновей. Разумеется, кое-что было дополнено поздними досъемками, монтажом, но в принципе это — хроникальные кадры.

Неграмотная крестьянка Ефимья (в титрах Офимья) Ефимовна Быстрова из вологодской деревни рассказывала про свою жизнь, про своих детей. Камеру установили на улице, снимали через выставленное окошко, звук писали синхронно. Бабушка наговаривала рассказ о себе, отвечая на вопросы Лидии Федосеевой, которые были заранее продуманы и направляли рассказ в нужное для фильма русло. Всё получилось.

Когда снимался этот эпизод, Ефимья Ефимовна получала 17 рублей с копейками в месяц, что запечатлено на плёнке. Госкино при приёмке фильма в своём заключении потребовало убрать упоминание о размере пенсии. Шукшин разволновался. «Ну как я могу? Они думают, что я хочу только критиковать их колхозный строй? А мне нужно, чтобы прожжённый рецидивист рыдал и катался по земле: „Тварь я последняя, тварь подколодная“. Он только что выпил коньяк за двадцать рублей, а мать в месяц и того меньше получает».

В процессе съёмок менялись некоторые обстоятельства действия, отдельные реплики и даже целые сцены, вводились одни персонажи и, наоборот, исчезали другие. Шукшин постоянно импровизировал (линию женщины-следователя, например, он придумал уже в Белозерске).