100 великих путешественников

Эти миссии имели как политико-разведывательный, так и торговый характер, поскольку в руках монгольской феодальной верхушки находился контроль над важнейшими мировыми торговыми путями и, кроме того, накапливалась огромная военная добыча. В их ставки, превратившиеся в обширные рынки, спешили купцы-конкуренты со всех концов света, особенно из стран Ближнего и Среднего Востока, Южной и Юго-Восточной Азии.

Для монахов и купцов, как известно, двери легче открывались, чем для других путешественников, поэтому их странствия завершались более или менее успешно. Многие из этих первопроходцев благодаря собранным ими ценным географическим сведениям вошли в историю познания Земли. Ореолом величайшего путешественника до эпохи Великих географических открытий окружено имя венецианского купца Марко Поло, на которого ссылаются авторы, занимающиеся историей географического изучения Земли.

В их работах часто встречается и имя другого замечательного путешественника - Одорико Матиуша. Добытые им сведения о странах и народах Азии, очищенные от небылиц и неточностей, как и материалы Марко Поло, были использованы в последующем знаменитыми картографами, в том числе венецианцем Фра Мауро.

Одорико Матиуш (Одерих Матиусси) родом чех. Родился он около 1274 года (по другим данным, на 12 лет позже) в деревушке Вилла-Нова близ города Порденоне в исторической области Фриули (ныне входит в состав итальянской провинции Удине). От этих названий произошли и другие два имени, под которыми он известен: Одорико Порденоне и Одорико Фриульский.

Край, где родился Матиуш, в то время принадлежал Чешскому королевству и был больше связан со славянскими землями, чем с Италией. Отец будущего путешественника служил в местном гарнизоне, но сына привлекала деятельность проповедника христианства, и он вступил в ряды монашеского ордена францисканцев.

Свою миссию в качестве странствующего проповедника Матиуш начал в 1316 году или чуть позже. Он не получил образования. В какой-то мере этим, быть может, и объясняется, что он часто принимал на веру небылицы и легенды. Склонен он был и к преувеличениям. Впрочем, и то и другое в определенной степени свойственно многим путешественникам средневековья. Но сознательных вымыслов у Одорико нет. Известный английский историк географических исследований Бейкер пишет, что если Одорико и пересказывал чьи-то побасенки, то отмечал и важные реальные факты. Потому-то работы его стали важнейшим документом того периода сношений Европы с Востоком.

Маршрут Матиуша начался от стен Константинополя, тогдашней столицы Византийской империи, стоящей на трансперсидском торговом пути с конечным пунктом в Ормузе.

От Константинополя Матиуш прошел к Трапезунду (ныне Трабзон на северо-востоке современной Турции) Миновав затем Эрзурум, Одорико попал в Тавриз (Тебриз в Иранском Азербайджане). Этот крупнейший в средние века азербайджанский центр произвел на чешского путешественника большое впечатление богатством и красочностью базаров, роскошью странноприимных домов, великолепием мечетей и медресе. Одорико называет Тавриз "лучшим городом на свете". Отмечая выгодное положение города на большом торговом пути, он говорит, что "весь мир шлет ему товары".

Следующий пункт маршрута - город Кашан в центральной части Ирана, место, где изготовлялись удивительные по красоте изразцы, которыми до сих пор блещут самаркандские и бухарские памятники старины. От Кашана путешественник направился на юг Ирана к городу Персеполю (по-гречески "город персов"). Сооруженный в V-VI веках до н.э., он был когда-то известен роскошной царской резиденцией с многоколонными залами, великолепной парадной лестницей, на скульптурных рельефах которой были изображены народы, покоренные хеменидами.

Дальнейший путь Матиуша пролегал в Багдад, тогдашнюю столицу одного из уделов державы Хулагидов, а затем в Ормуз, находившийся на берегу пролива, соединяющего Персидский и Оманский заливы Аравийского моря. Ормуз был главным пунктом торговых связей стран Среднего и Ближнего Востока с Индией. Одорико обращает особое внимание в этом шумном и пестром восточном городе на конструкцию кораблей, отмечая, что скреплены они только бечевками. "На одном из этих судов, - говорит путешественник, - я плыл сам и не мог там найти ни кусочка железа".