100 великих россиян

В марте 1953 г. умер Сталин. После кончины генсека власть формально перешла к членам Президиума ЦК (так с 1952 г. именовалось Политбюро), но реальными рычагами управления, позволявшими влиять на события, обладали только трое его членов: Маленков, возглавлявший Совет министров, Хрущев, который в качестве секретаря ЦК руководил аппаратом партии, и Берия, в ведении которого находилось Министерство госбезопасности. Именно он поначалу имел больше всего средств для захвата лидерства. Это хорошо понимали все остальные члены Президиума. Хрущев немедленно повел тайные интриги против всесильного шефа МГБ, закончившиеся его бесславным падением. В день, назначенный для ареста, Хрущев вызвал к себе Жукова и сказал: «Георгий Константинович, сегодня надо арестовать подлеца Берию. Ни о чем не расспрашивайте, я потом расскажу». Жуков постоял с закрытыми глазами, а затем сказал: "Никита Сергеевич, я жандармом никогда не был, но эту жандармскую миссию выполню с большим удовольствием. Что надо делать?" Хрущев велел ему прибыть в Кремль с верными офицерами и дожидаться в приемной его звонка. О самом аресте Берии прямо на заседании Президиума Хрущев рассказывал так: «Сели все, а Берии нет. Ну, думаю, дознался. Но тут он пришел. Сел. развалился и спрашивает: "Ну, какой вопрос сегодня на повестке дня? Почему собрались так неожиданно?".Тут я вскочил. и говорю: "На повестке дня один вопрос. Об антипартийной, раскольнической деятельности агента империализма Берии. Есть предложение вывести его из состава Президиума, из состава ЦК, исключить из партии и предать военному суду. Кто «за»?" И первый руку поднимаю. За мной остальные. А сам нажимаю на кнопку..» По установленному сигналу в кабинет вошел Жуков со своими людьми, и Берия был передан ему в руки. Вскоре его расстреляли». Сыграв в этих событиях первенствующую роль, Хрущев фактически занял ведущее положение в Президиуме ЦК. Его позиции еще более укрепились в сентябре 1953 г., когда он был избран Первым секретарем ЦК, то есть стал формальным преемником Сталина на посту руководителя партии.

Хрущев встал у руля государства в чрезвычайно сложный и ответственный момент. Страну покрывали концлагеря, в которых томились сотни тысяч невинно осужденных людей, тяжелый кризис переживало сельское хозяйство, промышленность требовала технического перевооружения, население устало от бытовой неустроенности – люди нуждались в жилье и товарах народного потребления, остро стояла продовольственная проблема. Все эти вопросы требовали быстрого разрешения. Придя к власти, Хрущев санкционировал работу специальных комиссий по пересмотру дел политзаключенных. Вскоре началась массовая реабилитация узников ГУЛАГа. Через несколько лет огромные концлагеря опустели. Само по себе это было важным делом. Но Хрущев не желал ограничиваться полумерами – он решил не только уничтожить мрачные следствия сталинской системы, но и осудить само явление. При подготовке ХХ съезда по его предложению была создана особая комиссия по расследованию деятельности Сталина. Возглавил ее академик Поспелов. За несколько месяцев комиссия собрала обширный материал о преступлениях прежнего генсека, но что делать с ним, оставалось неясным. Все члены Президиума ЦК, прежние сподвижники Сталина, были категорически против того, чтобы предавать эти факты гласности. В своем отчетном докладе съезду в феврале 1956 г. Хрущев ни словом не упомянул о сталинских преступлениях. Но он не собирался предавать их забвению. «Помню, когда мы обсуждали этот вопрос во время ХХ съезда, у нас тогда в руководстве была очень сильная борьба, – вспоминал он. – Мы поставили вопрос о том, что надо партии сказать правду, а некоторые люди, чувствовавшие большую вину за преступления, совершенные ими вместе со Сталиным, боялись этой правды, они боялись своего разоблачения. После долгих споров они согласились поставить этот вопрос на съезде.» Доклад Хрущева «О культе личности и его последствиях», содержавший перечень страшных злодеяний Сталина и прочитанный 24 февраля на закрытом заседании съезда, имел эффект взорвавшейся бомбы. Старое, десятилетиями складывавшееся представление о гении Сталина было разрушено в один миг. Каждый делегат съезда (а потом и каждый советский человек) пережил своего рода болевой шок. Со многими прежними иллюзиями, старательно взращиваемыми сталинской идеологической машиной, было покончено навсегда. Хрущев еще не знал тогда, что этим выступлением он не только взорвал сталинскую систему, но и подвел мину замедленного действия под все здание советской идеологии. Он, впрочем, никогда не раскаивался в сделанном, справедливо считая разоблачение культа личности и создание общества, построенного на гуманных правовых основах, своей главной исторической заслугой.