100 великих русских эмигрантов

Михаил Барышников (1948)

Михаил Николаевич Барышников родился 27 января 1948 г. в Риге в семье офицера Советской армии. Детство будущего знаменитого танцовщика сложно назвать беззаботным: друзей в школе у него не было, дома преобладала тягостная атмосфера, с отцом взаимопонимания не было. Единственным близким человеком для Барышникова была мать, но она в 1960 г. покончила жизнь самоубийством. Спасением и отрадой для Миши стал балет. «Классический танец был у меня в крови, — признавался он позже. — Все остальное просто на него легло».

Окончив Рижскую среднюю школу № 22, Михаил начал заниматься танцами в Рижском хореографическом училище у педагога Юриса Капралиса. Даже явные недоброжелатели не могли не признать, что Барышников был звездой училища. Работал он с фанатичным упорством, поражая однокашников своим трудолюбием. В 1964-м, во время гастролей Латвийского театра оперы и балета в Ленинграде, один из артистов отвел юношу в Ленинградское хореографическое училище, где преподавал знаменитый педагог и балетмейстер А. И. Пушкин. После короткого экзамена он предложил Михаилу перевестись из Риги в Ленинград.

Шаг оказался абсолютно верным. Будучи студентом, Барышников завоевал первую премию на Международном конкурсе артистов балета в Варне. А год спустя, в 1967 г., Михаил с блеском исполнил на выпускном экзамене па-де-де из «Дон Кихота» и сразу же получил место солиста в Ленинградском театре оперы и балета имени Кирова.

Высшими достижениями советского периода творчества Барышникова, по мнению знатоков, стали партии Гамлета в одноименном балете Н. Червинского и Адам в «Сотворении мира» А. Петрова. Но великому танцовщику скоро стало тесно в жестких рамках, предложенных главным балетмейстером Кировского театра Константином Сергеевым, — он видел стилистику спектаклей «Мариинки» строго классической, Михаил же жаждал осваивать новые горизонты, творчески расти.

^{Один из символов современного балета — Михаил Барышников}

К 1974 г. 26-летний Барышников, по общему мнению, был одним из самых выдающихся советских танцовщиков. У него было все — звание заслуженного артиста РСФСР, квартира в центре Ленинграда, гражданская жена Татьяна Кольцова, прекрасные роли в знаменитых спектаклях, слава, деньги, друзья… И все это не помешало Михаилу принять решение остаться в Канаде во время гастролей. Барышников знал, что на Западе у него будет куда больше возможностей реализовать себя. И не прогадал, хотя, по словам помогавшего готовить его побег Александра Минца, решение покинуть Родину далось Барышникову нелегко.

Кстати, сама идея предложить танцовщику побег родилась в США, и принадлежит она театральному критику Клайву Барнсу и балерине Наталье Макаровой, оставшейся на Западе в 1970-м и работавшей в труппе «Американского театра балета». Переговорив с директором театра Лючией Чейс, Макарова заручилась ее согласием принять Михаила в труппу. На встречу с самим Барышниковым в Торонто полетел Минц. Решение остаться Михаил принял буквально за день до завершения гастролей. Перед заключительным концертом, 29 июня 1974 г., он встретился с адвокатом и подписал необходимые бумаги. Ему предлагали не возвращаться в театр, но Барышников заявил, что не может подводить труппу и зрителей и вышел на сцену.

После спектакля в нескольких кварталах от театра его ждала машина. Но все, как назло, шло не по плану: спектакль начался на 15 минут позже, овации задержали Барышникова еще на полчаса, потом его сразу «взяли в оборот» два сотрудника КГБ, которые должны были сопровождать его на банкет. «Помогли» танцовщику поклонники, которые окружили его в надежде получить автографы. Надписав несколько программок, Барышников двинулся по улице по направлению к ждавшей его машине, но поклонники направились за ним. Михаил побежал, поклонники тоже… Позже Барышников вспоминал эту ситуацию как комичную, но тогда ему было не до смеха. Он так разволновался, что миновал нужный автомобиль, и он подобрал Барышникова уже на ходу. Еще много лет Михаила преследовал страшный сон: он бежит, а за ним гонятся.

Позднее он так комментировал свое решение остаться в Канаде: «Мне было ясно, что мне легче прыгнуть, как говорят в России, очертя голову с моста в воду сейчас, чем вернуться… Я был просто нормальным человеком, который пожелал поменять условия своей жизни. Я выбрал новое место для существования — в моем случае это было таким же естественным шагом, как переезд из Риги в Петербург».