100 великих сокровищ

Ж.Ф. Шампольон не имел пока доказательств для подтверждения своей теории, поэтому не решался еще выступить против авторитетного мнения современных ему ученых, да и против свидетельств древних писателей. Поэтому он занялся разбором имен собственных греко-римского периода в истории Египта, так как иероглифы, составлявшие эти имена и заключенные в овальные рамки (картуши), по общему признанию должны были иметь чисто звуковое звучание.

В сентябре 1822 года Ж.Ф. Шампольон получил несколько копий с рельефов египетских храмов, которые ему прислал его друг – французский архитектор Гюйо. Приводя в порядок свои бумаги, грудами покрывавшие его письменный стол, в одной из них он вдруг увидел знакомый картуш, внутри которого стояло четыре иероглифа. Значение двух из них было уже известно: изображенный круг (или диск) были именем солнечного бога, который у египтян назывался Ра. Оставалось объяснить значение двух других иероглифов, которые довольно часто встречались ему и на других египетских надписях. И вдруг… машинально, даже не отдавая себе отчета в том, что случилось, Ж.Ф. Шампольон совершенно свободно прочел имя фараона Рамзеса и его титул: «Гор, сын Осириса, рожденный от Исиды».

Точно пелена спала с глаз молодого ученого, и он сначала даже сам себе не поверил. Судорожно роясь в бумагах, Ж.Ф. Шампольон хватал один список за другим: вот еще то же имя, еще, еще и еще, и все их он свободно читает, хотя они на разных копиях написаны по-разному.

Правильность чтения египетских иероглифов подтвердилась и на других картушах. А вот что-то другое. «Тутмос», – читает Ж.Ф. Шампольон. Этот фараон царствовал на триста лет раньше Рамзеса, и вот он, Жан Франсуа Шампольон, свободно читает не только надписи греко-римского периода, но и более древние.

Прочитав имена фараонов, Ж.Ф. Шампольон перешел к прочтению имен богов и частных лиц, а также и всех других слов, встречающихся в древнеегипетских текстах. Египетские имена очень часто были составлены из двух слов: Рамзес – сын бога Ра, Тутмос – сын бога Тота и т.д. Прочитывая подобные имена, Ж.Ф. Шампольон прочитывал и составляющие их слова, при этом он часто замечал, что эти же слова точно с таким же значением встречаются и в коптском языке. Пользуясь своим алфавитом, который постепенно расширялся и пополнялся новыми знаками, он устанавливал, как произносились египетские слова. А узнав их произношение, часто находил их значение при помощи коптского словаря. «Значит, верна моя система!» – только и смог воскликнуть счастливый ученый и тут же рухнул от изнеможения на пол.

Прошло несколько дней, прежде чем молодой человек оправился после своего радостного потрясения. 27 сентября он уже выступал с докладом о своем открытии на заседании Парижской академии наук. В тот темный и дождливый осенний день в качестве гостей на заседании присутствовали знаменитый немецкий ученый и путешественник А.Гумбольдт и Томас Юнг, выдающийся физик и астроном. Англичанин по достоинству оценил заслуги Ж.Ф. Шампольона в дешифровке египетских иероглифов и тем, кто утверждал, что первыми картуши начал читать именно он, Томас Юнг, отвечал: «Говорят, будто он воспользовался английским ключом, но ведь замок так заржавел, что нужна была необычной силы рука, чтобы этот ключ повернуть».

В тот день, 27 сентября 1822 года, родилась новая наука – египтология. В 1824 году Ж.Ф. Шампольон издал большой труд «Очерк иероглифической системы», в котором подробно рассказал о характере иероглифического письма.

Открытие Ж.Ф. Шампольона – результат огромного труда, труда напряженного и титанического, а не случайная улыбка судьбы. Если ему и повезло, то повезло заслуженно, ибо этот замечательный ученый всю свою жизнь, всего себя посвятил изучению Древнего Египта. Бог письма Тот именно ему доверил подготовить ключи, чтобы через чтение Розеттского камня открыть двери в сокровищницу древнеегипетской письменности. Открыть, а не взломать их…

Доспехи Лжедмитрия в Царскосельском Арсенале

В XIX веке едва ли не центральное место в парковом ансамбле Царского Села занимал Царскосельский Арсенал. Еще во времена императрицы Елизаветы в царскосельской роще был построен охотничий павильон, который при императоре Александре I был превращен в небольшой четырехбашенный замок полуготического стиля. Английский архитектор Адам Менелас первоначально задумал его как один из павильонов паркового ансамбля, и новый замок сначала вошел в число жилых покоев царской семьи. В нижнем этаже замка разместились две приемные комнаты, прихожая, зал, кабинет, библиотека и спальня; в верхнем – большой зал и несколько боковых кабинетов, а в подвальных помещениях – хозяйственные помещения и комнаты для прислуги.