100 великих свадеб

Через месяц Иоганне-Елизавете пришлось оставить русский двор, хотя ей очень этого не хотелось: она привыкла к здешней роскоши и не хотела возвращаться в Цербст, казавшийся ей теперь убогим. Но причин задерживаться далее не было. Во время официального прощания она бросилась к ногам императрицы Елизаветы и умоляла простить ей все причиненные неприятности — возможно, в надежде на то, что добрая императрица смилуется и позволит ей еще погостить. Елизавета отвечала, что «говорить об этом слишком поздно и что если бы принцесса была всегда так скромна, это было бы гораздо лучше для всех». А тем временем дочь Иоганны-Елизаветы, в прошлом — принцесса Фике, а теперь — шестнадцатилетняя великая княгиня Екатерина Алексеевна, делала первые шаги к своему будущему, которое в истории останется как «золотой век Екатерины».

Дофин Людовик, будущий Людовик XVI, и Мария-Антуанетта Австрийская

1770 год

Королева Мария-Антуанетта вошла в историю Франции плавной придворной походкой, в шёлке, кружевах и блеске драгоценностей, а во всемирную историю вышла оттуда по ступеням эшафота. Беззаботная блестящая жизнь и казнь на гильотине превратили её в легенду, но эта легенда была когда-то юной девочкой, с которой поступили так же, как с большинством принцесс, — отослали в незнакомую страну к незнакомому мужчине, который должен был стать её мужем…

Правда, назвать «мужчиной» дофина Людовика, внука короля Франции Людовика XV, тогда, в начале 1769 года, когда началась подготовка в свадьбе, ещё нельзя — просто мальчик тринадцати лет, нескладный, застенчивый подросток. Австрийская эрцгерцогиня Мария-Антония (Антуанетта, как станут её позднее называть), последняя дочка императрицы Марии-Терезии, должна была стать залогом союза между Францией и Австрией, между Бурбонами и Габсбургами. И в подготовке к свадьбе между своими принцем и принцессой обе стороны пытались превзойти друг друга.

На первую свадьбу, по доверенности, которая должна была состояться в апреле 1770 года, из Франции в Вену прибыло около полутора тысяч гостей. Людовик XV прислал невесте не просто роскошный, а своевременный подарок, учитывая, что ей предстояло путешествие, — карету с большими стеклянными окнами, с росписью и резьбой в виде букетов белых, розовых и золотых цветов, обитую изнутри атласом и бархатом. Она напоминала драгоценную шкатулку и вызывала восхищённые вздохи у всех, кто её видел, но, главное, была очень удобна в долгом пути. Кроме того, во Франции для будущей дофины готовили приданое, которое включало в себя всё — от корсетов и нижних юбок до платьев и шляпок, муфт и вееров; разумеется, австрийцы тоже не отставали. Саму Марию-Антуанетту тоже готовили — из маленькой австрийской принцессы предстояло сделать невесту, достойную пышнейшего версальского двора. Ей выровняли зубы (можно только представить себе, сколько мучений вытерпела бедная девочка), изменили причёску, полностью обновили гардероб…

Людовик XVI. Художник Ж. Дюплесси

Вечером 10 апреля в присутствии австрийского двора парижский посланник маркиз де Дюрфор официально попросил у императора Иосифа II, старшего брата Марии-Антонии, и императрицы Марии-Терезии, их матери, руки юной эрцгерцогини. Когда они ответили согласием, то пригласили и саму невесту, которой вручили письмо от жениха и миниатюру с его портретом, которую она тут же повесила себе на шею. После этого все отправились в театр, где в тот вечер давали спектакль французского драматурга — поклон в сторону Франции, куда предстояло отбыть австрийской эрцгерцогине.

11 апреля невеста официально отреклась от своего права на наследование австрийского престола — необходимая процедура почти во всех подобных случаях, а затем последовали праздники — роскошный приём и бал в Бельведере, где было три тысячи гостей, военный парад, официальные поздравления от придворных, торжественные ужины.

19 апреля 1770 года состоялась свадьба по доверенности, роль жениха на которой исполнял эрцгерцог Фердинанд, младший брат невесты; а через два дня, 21 апреля, во дворе Хофбурга, императорского дворца, собралось пятьдесят семь карет — кортеж, который отправлялся во Францию. Прозвучали трубы, прогремели пушки, Мария-Терезия в последний раз взглянула на дочь, и та отправилась в путь. По словам свидетелей, лицо четырнадцатилетней девочки было залито слезами — что ж, ей придётся плакать ещё не раз.