100 великих свадеб

Цесаревич Николай хотел жениться на своей избраннице еще при жизни отца. Да, тот был уже безнадежно болен, умирал, но все же еще мог присутствовать на венчании. Правда, тогда пришлось бы венчаться не в Петербурге, а в Ливадии, в царском имении в Крыму, куда увезли больного Александра III: дорогу до столицы он бы не перенес. Императрица Мария Федоровна поддерживала сына в этом решении. Но дяди — великие князья — были решительно против, а Николай всегда отступал перед чужой решительностью.

20 октября государь скончался. Двадцатишестилетний наследник престола Николай Александрович ощущал не только глубокое горе, но ужас и панику. Великий князь Александр Михайлович, зять Александра III, вспоминал, что Николай не мог собраться с мыслями: «Он знал, что сейчас стал императором, и тяжесть этого ужасного события сразила его». Еще не коронованный, но уже ставший, по сути, правителем огромной страны, Николай II восклицал: «Что же должно произойти со мной, с тобой, с Ксенией, с Аликс, с матерью, со всей Россией? Я не готов быть царем. Я никогда не хотел быть им. Я ничего не понимаю в делах правления. У меня даже нет понятия, как разговаривать с министрами».

Алиса, которую жених называл Аликс, относилась к сложившейся ситуации куда спокойнее: она была уверена, что Николай легко справится с правлением, ведь все до него справлялись… Ее больше мучил вопрос перехода из лютеранства в православие, из-за этого она прежде даже сомневалась, соглашаться ли на брак с цесаревичем Николаем. Но любовь победила. Она приняла православие на следующий день после смерти Александра III. Первым указом императора Николая II стал документ, согласно которому принцесса Алиса Гессенская получала новый титул и имя, она стала «православной великой княгиней Александрой Федоровной».

Николай еще раз выразил желание обвенчаться в Ливадии: спешно, не дожидаясь похорон: «Мама, некоторые другие и я находим, что всего лучше сделать свадьбу здесь, спокойно, пока еще дорогой папа находится под крышей дома. Но все дяди против этого и говорят, что мне следует жениться в Питере после похорон».

Однако им все же пришлось ехать в Петербург, куда Александра Федоровна прибыла в статусе невесты императора. Ее экипаж ехал последним в траурной процессии семьи Романовых, двигавшейся за катафалком с гробом Александра III. Уже тогда в России заговорили, что эта «немка» неизбежно принесет беду: «Она пришла к нам за гробом».

Аликс была в сложном положении: она испытывала счастье из-за скорого соединения с любимым и при этом должна была изображать скорбь, да и действительно печалилась из-за смерти Александра III, к которому успела привязаться… Сестре она писала: «Кто это почувствует, кто сможет выразить? В один день в глубоком трауре оплакивать любимого человека, а на следующий — в модных туалетах выходить замуж. Не может быть большего контраста, но это возможно. Это произошло с нами обоими… Таково было мое вступление в Россию. Наша свадьба казалась мне просто продолжением панихиды с тем отличием, что я надела белое платье вместо черного».

Венчание императорской четы состоялось через неделю после похорон, 26 ноября: это был единственный день, когда, по случаю дня рождения императрицы-матери Марии Федоровны, можно было прервать траур, снять черные одежды и облачиться в свадебный наряд. На Александре было платье из старинной серебряной парчи и мантия из золотой парчи, подбитая горностаем. Николай венчался в парадной гусарской форме. Оба сияли от счастья, и один из гостей, прибывший на похороны и присутствовавший на свадьбе, английский принц Георг, герцог Йоркский, писал своей жене Марии: «Я думаю, что Ники очень повезло, что у него такая красивая и обаятельная жена, и я должен сказать, что я никогда не видел двух людей, так любящих друг друга и более счастливых, нежели они. Я сказал им, что не могу пожелать, чтобы они были счастливы более, чем мы с тобой. Это правильно?»

Из-за траура не состоялся торжественный прием для аристократии и было отменено свадебное путешествие. Но для новобрачных это все не имело значения… Перед первой брачной ночью Аликс записала в дневнике мужа: «Наконец-то вместе, на всю жизнь, и, когда кончится эта жизнь, мы встретимся снова в другом мире и останемся вместе навечно. Твоя. Твоя». А утром дополнила запись: «Никогда не предполагала, что могу быть такой абсолютно счастливой в целом мире, так чувствовать единство двух смертных. Я люблю тебя, в этих трех словах вся моя жизнь».

Что ж, они были идеальными супругами. Они жили счастливо — почти счастливо. И умерли в один день.

Роль этих людей в истории мы здесь рассматривать не будем. Не та тема у книги.

Пусть на этих страницах они останутся просто женихом и невестой: очень счастливыми и очень красивыми.

Герцог Мальборо и Консуэло Вандербильт

1895 год