100 великих тайн дипломатии

Конечно, он доложил о русском агенте английскому дипломату и фактически резиденту в Кабуле Александру Бёрнсу, который позднее, в годы англо-афганской войны, станет военным губернатором столицы.

Судьба русского агента

В декабре 1837 года состоялась единственная встреча двух агентов-миссионеров Яна Виткевича и Александра Бёрнса. Во время их бесед Виткевич познакомился еще и с Чарльзом Мэссоном (1800–1853) – солдатом, путешественником и собирателем всевозможных реликвий, который на самом деле был разведчиком. Мэссон, настоящее имя которого было Джеймс Льюис, еще в мае 1833 года путешествовал из Кабула на юг. Он вел раскопки на холме и откопал сокровища, о которых мечтал, – две 3-метровые статуи и склад древних свитков. Благодаря раскопкам удалось восстановить роль древнего Афганистана в буддистском мире, его место на Великом шелковом пути. Мэссона также интересовали афганские владения Александра Македонского, а кроме того, он был первым европейцем, побывавшим на руинах древнеиндийского города Хараппы, расположенного возле Сахивала в Пенджабе. Мэссон много ездил и как будто бы интересовался лишь папирусами и старинными вещицами. Что ему до политики? Отчасти такая обочинная позиция в дальнейшем спасла англичанину жизнь: в отличие от Бёрнса и многих англичан из дипмиссии и гарнизона, погибших в годы войны 1839–1842 годов, Мэссон избегал вмешательства и уцелел. Он даже стал противником колониализма и милитаризма, поскольку собственными глазами наблюдал развернувшуюся впоследствии бойню.

Однако в 1837 году Мэссон, прекрасно знавший Бёрнса и всех английских агентов, тоже пытался выведать у загадочного русского путешественника цель его миссии, заводя ничего не значащие разговоры о красотах восточных городов. Русский поручик отвечал в том же духе – поддерживал беседу, когда речь заходила об архитектуре или поэзии Востока, об остальном молчал.

Ян Виткевич. Портрет XIX в.

Главный оппонент Виткевича Александр Бёрнс возглавлял дипмиссию англичан при дворе афганского эмира. Конечно, он имел цели, противоположные целям русского странствующего рыцаря. Тем интереснее эти два человека и две судьбы. Виткевич вызвал симпатии афганского эмира Мухаммед-хана и заручился его поддержкой в отношении России. Александру Бёрнсу это не удалось.

А дальше стали происходить удивительные и печальные события. 1 мая 1839 года Виткевич прибыл в Санкт-Петербург со всеми материалами, собранными в своем путешествии в Афганистан. Фактически он приехал «со щитом» – как истинный победитель. Думается, его могло ожидать повышение по службе и много новых интересных поручений. Он остановился в гостинице «Париж» – первоклассной и одной из самых старых в Петербурге. Она была построена в 1804 году на Малой Морской улице (дом 23/8). Там же, в своем номере, тридцатилетний дипломат был обнаружен с огнестрельным ранением в голову 9 мая 1839 года. Пистолет лежал на полу.

Дело казалось странным: в камине – куча пепла от сгоревших бумаг; никаких документов в номере не осталось; предсмертная записка, почерковедческая экспертиза которой не проводилась. Впоследствии говорилось, что единовременно сжечь в камине то обилие трудов и бумаг, которое было у Виткевича, не представлялось возможным. То есть речь, скорее всего, шла об отвлекающем маневре, а бумаги из номера были похищены. Выглядело всё как самоубийство, и даже существовала официальная версия: поручик якобы сожалел, что служил Российской империи, будучи поляком, который некогда выступал против нее. Но, учитывая его блестящий послужной список и выдающуюся деятельность на посту российского дипломата, самоубийство было бы весьма парадоксальным решением. Находясь в цветущем возрасте, сделав так много для России, только что с успехом окончив сложные переговоры и вернувшись с победой, сводить счеты с жизнью и уничтожать важнейшие бумаги мог только безумец. Разве только депрессия, которая иной раз наступает после подъема и больших усилий и влечет за собой грустные воспоминания? О том, что депрессии у него не было, свидетельствуют привезенные им стихи и сказки афганцев, записанные им со слуха и переведенные на русский язык. Виткевич собирался наутро отправиться в журнал и отдать бумаги для публикации. После его гибели они, как известно, исчезли.