100 великих тайн Первой мировой

Можно также вспомнить медсестру Эдит Кавель, расстрелянную немцами в 1915 году в Бельгии по неосновательному обвинению в шпионаже. В действительности она только оказывала помощь союзным пленным и возглавляла подпольную организацию по переправке бежавших из лагерей пленников за пределы Бельгии. Всего удалось спасти таким образом около 200 человек, переправленных в Голландию. Из Эдит Кавель пропаганда стран Антанты сделала символ немецких преступлений, равно как и символ мужества простой женщины, не дрогнувшей перед лицом смерти. 15 августа 1915 года Эдит Кавель и 35 членов её организации были арестованы и преданы военному суду. Из 35 были казнены только двое — Эдит Кавель и издатель Филип Бокк. Их расстреляли 12 октября 1915 года. Особое внимание пропаганды к этому случаю был вызван тем, что казн или женщину, что даже в условиях войны было редкостью.

А в британской прессе появилась иллюстрация с соответствующей подписью: «Вылетали на воздушном шаре?» — спросили немецкие захватчики бургомистра Льежа. «Нет», — ответил он. «Сейчас вы узнаете, каковы ощущения от полета», — сказали немцы, привязали его к стволу пушки и выстрелом разорвали на куски». То, что в данном случае мы имеем дело с чисто пропагандистской фантазией, доказывается тем, что подобный способ казни — чисто британская традиция. Так, например, они казнили пленных участников восстания сипаев в Индии. В Германии же подобный способ казни не практиковался никогда.

В России пропаганда подробно описывала зверства немцев в городе Калиш, который был ими захвачен в самом начале войны 25–26 июля (7–8 августа) 1914 года. 17-я и 21-я эрзац-резервные бригады вступили в Калиш и Ченстохов, оставленные русскими войсками без боя. Однако при марше по улицам противник был обстрелян из окон, потеряв в общем 10 убитых, 52 раненых и 12 пропавших без вести. В ответ оба города были подвергнуты артиллерийской бомбардировке, была взята контрибуция. Некий инженер Э. И. Оппман в специальной записке утверждал: «Расстреливались все лица, имеющие при себе какое-либо оружие, а равно лица, у которых оружие найдено было на квартире, несмотря на то что 24-часовой срок сдачи оружия, указанный в объявлении Пройскера, еще не истек; расстрелян был губернский казначей Соколов, уничтоживший до прихода немцев наличные суммы казначейства…

Объявлено было распоряжение коменданта, что если кем-либо из жителей будет причинен малейший вред хотя бы одному прусскому солдату, например, будет брошен камень, то каждый десятый мужчина в городе будет расстрелян, город подвергнется бомбардировке, а заподозренные дома будут гранатами сровнены с землей, окна во всех квартирах приказано было освещать до утра…

От стрельбы из пушек, винтовок и пулеметов повреждены были многие телефонные столбы, и телефонные провода в большом количестве застилали улицы. Лошадь одного молодого офицера так запуталась в проволоку, что упала на передние ноги; офицер, не отдавая себе отчета о происшедшем, выстрелил из револьвера. Выстрел послужил поводом к всеобщей панике; опять началось обстреливание окон домов, некоторых открытых магазинов и расстрел людей, случайно проходивших по улицам. Стреляли из пулеметов по всему городу. Солдаты врывались в дома и в магазины, грабили, поджигали и вырезывали целые семьи — женщин, детей и старцев. Убито и ранено несколько сот человек. В здании магистрата, где по приказанию коменданта собрались городские служащие, зарублены были топором насмерть городской кассир Пашкевич и три сторожа. На Бабиной и Вроцлавской улицах лежала масса трупов людей, детей и даже лошадей. В общей свалке и панике немцы опять стреляли по своим и потеряли убитыми и ранеными много солдат (не менее 12)».

Добавлю, что калишские зверства, как и зверства в Бельгии, были оперативно воспроизведены на цветных литографиях и открытках. Был также снят фильм «Ужасы Калиша», в рецензии на который некто М. Ланский писал: Калишские зверства» привели меня в кинемо. Масса любит кинематограф, и надо сказать, что простота воспроизведения и несложность замысла обеспечивают кинемо успех у широкой публики, у массы, падкой на зрелища. Фабула и воспроизведение «Калишских зверств» крайне грубы и элементарны, но впечатление у невзыскательной публики остается… зверства, ужасы, мутящие рассудок». Изнасилования, по словам очевидцев, стали чуть ли не центральным материалом в подобных фильмах о немецких зверствах. В «Былине о казаке Крючкове и казначее Соколове» Владимира Вишнякова вторая часть была посвящена председателю Калишского отделения Государственного банка действительного статского советника Петра Ивановича Соколова, при вступлении немцев в Калиш будто бы уничтожившем кредитные билеты и за это расстрелянного оккупантами. Эта история стала одним из любимых сюжетов российской пропаганды. На самом деле он в это время в добром здравии жил в Варшаве, а затем был эвакуирован в Москву в июле 1915 года. Можно предположить, что и другие описания «калишских зверств» имеют примерно такую же степень достоверности.