В промышленно развитых странах — в Германии, Англии, Франции, даже в Австро-Венгрии были оперативно размещены заказы на дополнительное производство боеприпасов, и снарядный голод в первые месяцы 1915 года был преодолен.
Иная ситуация сложилась в России, где промышленность так и не смогла вплоть до конца войны дать необходимое число снарядов, и «снарядный голод» — острейший дефицит боеприпасов был более или менее преодолен только к середине 1916 года за счет поставок от союзников по Антанте.
Относительная экономическая отсталость России хорошо характеризуется следующими показателями. В 1914 году национальный доход на душу населения в США составлял 377 долларов, в Великобритании — 244, в Германии — 184, во Франции — 153, в Италии — 108, в Австро-Венгрии — 57, в Российской империи — 42, в Японии — 36. Совокупный национальный продукт перечисленных стран Антанты и США составил 67 млрд долларов, а совокупный национальный доход Германии и Австро-Венгрии — только 15 млрд долларов, почти в 4,5 раза меньше.
С 1894 года по 1913 год годовой прирост душевого национального дохода в России увеличился с 67 до 101 рубля. За тот же период в Японии прирост увеличился с 24 до 60 рублей, в Италии со 104 до 230 рублей, в Австро-Венгрии — со 127 до 227 рублей, во Франции — с 233 до 355 рублей, в Германии — с 184 до 292 рублей, в Англии — с 273 до 463 рублей, в США — с 290 до 545 рублей. Как легко можно убедиться, по уровню развития Россия в начале XX века отнюдь не догоняла другие ведущие державы мира. Во многом это было следствием высоких темпов роста населения, по которым Российская империя уступала только США.
Русские войска вынуждены были отступать под натиском превосходящих их по огневой мощи сил противника, отвечая порой одним снарядом на десяток неприятельских. Командующий Юго-Западным фронтом генерал Н. И. Иванов 7 (20) мая с тревогой сообщал начальнику Генштаба генералу Н. Н. Янушкевичу: «Остающийся в моем распоряжении запас легких (артиллерийских. — Б. С.) и ружейных патронов не покрывает даже четверти некомплекта их в войсках и полевых парках. Половина, а в некоторых армиях большая часть последних пуста. Увеличившийся за последние дни напор противника, который успел подвезти тяжелую артиллерию и, видимо, большой запас боевых припасов, повелительно требует пополнения их и у нас». Однако необходимого пополнения не было, в войсках продолжала ощущаться нехватка не только боеприпасов, но и винтовок. Генерал Николай Головин вспоминал, что однажды получил из штаба Юго-Западного фронта телеграмму «о вооружении части пехотных рот топорами, насаженными на длинные рукоятки». Он так прокомментировал это, к счастью так и не реализованное распоряжение: «Я привожу эту почти анекдотическую попытку ввести «алебардистов» только для того, чтобы охарактеризовать ту атмосферу почти отчаяния, в которой находилась русская армия в кампанию 1915 года».
Уже в боях на Марне французские батареи израсходовали свои последние запасы снарядов, и 12–13 сентября многие из них уже не могли получить пополнение запасов. Немцы также жаловались на недостаток снарядов — 9 сентября 5-я армия имела только 5 грузовиков, которые должны были подвозить боеприпасы более чем за 60 км. Но здесь нехватка снарядов была скорее связана не с их отсутствием на складах, а с трудностями доставки боеприпасов на позиции. Во французской армии также были проблемы с обеспечением войск снарядами. 24 сентября Жоффр телеграфировал командующим армиями: «Тыловые запасы в данный момент исчерпаны. Если расход снарядов будет таким же, как до сих пор, через 15 дней войну придется закончить из-за нехватки боеприпасов. Я должен обратить все ваше внимание на исключительную важность этого предписания, от которого зависит спасение отечества». Фош был уведомлен, что в течение двух или трех недель не будет получать 75-мм снаряды.
Тяжелая артиллерия в нужном теперь количестве еще отсутствовала, заводы только разворачивали ее выпуск, а боеприпасы полевой артиллерии в значительной степени были уже израсходованы как немцами, так и союзниками.