100 великих тайн Второй мировой

Только четыре дня прошло с начала вторжения, но все немецкие резервы, дислоцированные во Франции, были введены в бой. И несмотря на то, что по количеству дивизий, участвовавших в сражении, немцы превосходили союзников более чем в 4 раза, преимущества у них не было. Никогда прежде не нуждался Роммель так, как в те дни, в энергичном начальнике штаба, но в его распоряжении был только Ганс Шпейдель, а у Шпейделя были свои планы, которые он уже не очень-то и скрывал.

Но с самим Роммелем он до сих пор этих планов заговорщиков никак не согласовывал и даже не намекал о них. Единомышленник Шпейделя Вальтер Баргатцки вспоминал: «В отношении Роммеля Шпейдель полагал, что его сначала нужно психологически подготовить». Один из пунктов этой подготовки, по замыслу Шпейделя, должен был стать визит в ставку Роммеля заговорщика Цезаря фон Хофаккера.

Утром 11 июня стало ясно, что ничего из атаки Гайера на Кан, которую он предпринял по приказу Роммеля, не выходит. Роммель и Шпейдель отправляются за советом к старику Рундштедту. Итоги их совещания сконцентрированы в телеграмме, которую Рундштедт отправил в Берлин Кейтелю: «Если не удастся своевременно укрепить фронт, сложится положение, которое потребует кардинальных решений». После визита к Рундштедту Роммель встретился с начальником его штаба генералом Блументриттом. Они всесторонне обсудили сложившееся на фронте положение и пришли к согласию в том, что необходимо искать пути соглашения с противником. Отдельно от шефа с Блументриттом беседовал Шпейдель. Позже Блументритт напишет: «Впервые Шпейдель сказал тогда мне, что в рейхе образовался довольно широкий круг людей, которые готовы к свержению Фюрера. Шпейдель назвал имена фон Витцлебена, Бекка, Герделера и других. Позднее поделился со мной мыслями о том, что если Гитлер не уйдет сам, придется принудить его сделать это. При этом он заметил, что речь не идет о покушении, но демарш против Гитлера должен состояться так или иначе».

Надо сказать, Шпейдель верно угадывал психологическое состояние своего шефа в данный момент. На обратном пути Роммель сам заговорил о массовых убийствах мирных граждан, творимых нацистами, осмелившись даже сделать вывод о том, что все это не в пользу Гитлера.

26 июня фюрер вызвал Роммеля и Рундштедта в Бергхоф. Когда фельдмаршалу предоставили слово, он начал так: «Мой фюрер, я стою здесь как главнокомандующий войсками группы «Б». Думаю, что это последний раз, когда я могу доложить о положении на Западе. Поэтому я должен начать с критического анализа политического положения в Германии». Гитлер прервал его: «Господин фельдмаршал, высказывайтесь, пожалуйста, о военном положении, а не о политическом». – «Мой фюрер, этого требует от меня история, я должен высказаться…» – «Господин фельдмаршал, я прошу вас сосредоточиться на военном положении». Роммель подчинился. Гитлер раздраженно заговорил о том, что Роммелю и Рундштедту не удалось контрнаступление на полуострове Котантен, что оборонительные линии Монтгомери оказались гораздо более удачными, чем линии Роммеля. После этого он обратился к Роммелю и вновь попросил его высказаться о военном положении. И тогда Роммель сказал: «Мой фюрер, я не могу продолжать, не касаясь судьбы Германии». Гитлер ответил ему взвинченным тоном: «Я полагаю, вам лучше покинуть помещение». Обсуждение положения было продолжено без Роммеля. В 21.15 он покинул Бергхоф с твердым решением никогда больше не возвращаться сюда.

Как только Роммель вернулся в Ла Рош-Гийон, он после недолгого отдыха выехал на фронт в район Кана, где шел кровавый бой. Тем времен Рундштедта по главе войск Западного фронта сменил фельдмаршал фон Клюге.

3 июля Клюге прибыл в Ла Рош-Гийон и заявил Роммелю: «Отныне вы должны привыкать подчиняться так же, как и все остальные… Вы, пользуясь своим особым положением, преподносили фюреру лишь то, что приходило в голову и нашим противникам». Расстались они врагами. Надежды заговорщиков сделать политический капитал на имени Роммеля воскресли вновь. Шпейдель сообщает Штюльпнагелю об опале фельдмаршала и его растущем интересе к идее сепаратного мира с западными державами. И они стали готовить на 9 июля встречу Роммеля с Хофаккером, который за время, прошедшее с их первой с фельдмаршалом встречи, зарекомендовал себя как мотор всей организации заговорщиков. Этой встрече суждено было стать вехой в жизни Роммеля – важной и последней.