100 великих узников

Первое время, когда обязанности губернатора острова исполнял адмирал Кокбурн, Наполеону в Лонгвуде жилось более-менее сносно. Он обычно вставал в 8 или 9 часов утра, прогуливался, потом шел в библиотеку и диктовал секретарю свои «Мемории». В 1 час пополудни шел в спальню и читал своих любимых авторов – Полибия, Плутарха и Монтескье, иногда чтение затягивалось до самого обеда. Потом узник, если был в хорошем расположении духа, прогуливался с теми, с кем обедал. После кофе выходил в сад, где для него была поставлена палатка, в которой он укрывался от солнечных лучей.

В первые годы заточения Наполеон много гулял – то пешком, то верхом, то в экипаже; с удовольствием встречался с местными жителями, беседовал с ними, особенно любил детей. Все изменилось с прибытием на остров нового губернатора – генерал-лейтенанта Гудсона Лоу, человека мелочного и подозрительного. Он не в силах был избавиться от гнетущей мысли и постоянного страха, как бы его именитый пленник не сбежал. Ведь убежал же он с Эльбы! И потому Г. Лоу делал все, чтобы пресечь даже попытку к бегству, порой доходя в своем усердии до смешного. Так, например, он приказал окопать дом в Лонгвуде рвами, увеличил и без того большую (4000 человек) охрану. В 9 часов вечера часовые приближались к дому и так его окружали, что не то что человек – зверь не мог проникнуть незамеченным. Если раньше в Лонгвуд мог зайти любой путешественник, чтобы увидеть Наполеона и даже поговорить с ним, то теперь на это надо было получить разрешение губернатора. В знак протеста Наполеон отказался от прогулок и даже по несколько дней не выходил из дома. Тогда Г. Лоу потребовал, чтобы он дважды в день показывался караульному офицеру. Пленник отказался, а когда офицер попытался заглянуть в дом без разрешения, император схватился за пистолеты…

Г. Лоу придумывал множество мелких и оскорбительных придирок, которые постоянно отравляли пленнику и без того невеселую жизнь. Однажды губернатор даже задержал присланные Наполеону книги только потому, что на них была надпись: «Императору Наполеону». Когда французы потребовали объяснений, он ответил: «Я такого не знаю! Я знаю генерала Бонапарта». Он запретил купцам оказывать кредит не только императору, но и вообще всем французам. Жители острова не смели сообщать им никакие новости, потом им вообще запретили разговаривать с пленниками. Офицерам не разрешалось выходить за определенные границы, которые с каждым годом все сужались; скоро им было запрещено входить в дома местных жителей, с некоторыми из которых у французов сложились хорошие отношения. Но Г. Лоу поставил эти визиты в такие условия, что они просто стали невозможными. Так, например, он потребовал, чтобы после каждого визита к мадам Бертран офицеры докладывали ему, о чем там говорилось. И те, чтобы не стать доносчиками, перестали там бывать…

Неуклюжие притеснения переполнили чашу терпения Наполеона, и он проникся таким отвращением к губернатору, что приказал не пускать его больше в Лонгвуд. В отместку Г. Лоу урезал деньги, отпускаемые английским правительством на питание узников. А жизнь на острове была дорога, легко было достать только рыбу и солонину, а свежее мясо стоило недешево. Наконец эти ограничения так надоели пленнику, что он заявил: «Мои потребности и привычки настолько скромны, что я готов питаться вместе с солдатами из лагеря в Дитвуде; я уверен, что эти молодцы не откажут поделиться хлебом со старейшим солдатом Европы».

Чтобы сносно питаться, Наполеон отправил в Джеймстаун слугу с корзиной столового серебра, чтобы тот продал их местному лавочнику. Торги обычно затевались при большом скоплении любопытных. Скоро об этом узнали в Лондоне, и английское правительство назначило на содержание императора и его свиты 12 000 фунтов стерлингов в год.

С самого своего приезда на остров Г. Лоу хотел сделать из Барри О,Мера – личного врача императора – осведомителя и доносчика, но тот решительно отказался. Тогда губернатор стал добиваться отставки доктора, а когда это не удалось, запретил тому выходить из Лонгвуда, чем поставил его, офицера английской службы, в положение пленника. Летом 1818 года Г. Лоу все-таки выпроводил с острова врача, который по возвращении в Лондон рассказал журналистам много интересного[45].

Страхи губернатора отчасти выдумывались им самим, но впоследствии обнаружилось много планов освобождения Наполеона с острова Святой Елены. Еще в марте 1816 года Барри О,Мера принес императору нефритовые шахматы, которые ему прислали в подарок из Китая. Правда, Г. Лоу и их попытался задержать, поскольку каждая шахматная фигура была украшена буквой «Н» и шахматной короной. В этот день после обеда узник предложил врачу сыграть партию, быстро обыграл его и, довольный, удалился в спальню. Впоследствии Наполеон играл в шахматы довольно часто, а если не было партнеров, разыгрывал партии с самим собой.