100 великих узников

Однако власть католической церкви распространялась далеко и спрятаться от нее марранам было негде. Только после завоевания Нидерландами независимости, благодаря провозглашенной здесь свободе вероисповедания, в Европе появился уголок, где евреи могли укрыться, не боясь гонений и преследований. Они устремлялись сюда целыми группами и вскоре образовали в Амстердаме, который называли „Новым большим Иерусалимом“, свою общину и 7-летнюю еврейскую школу, чтобы воспитывать в ней молодежь в духе своей религии. Уриель уговорил мать и братьев последовать его примеру, перейти в иудаизм и бежать в Амстердам.

Подвергаясь опасности, Уриель Акоста отправился в Голландию. Так в 1614 году в синагоге Бет-Иаков, располагавшейся в одном из кварталов Амстердама, появился новый член еврейской общины, которому было тогда около 30 лет. Уриелю Акосте в это время было около 30 лет. В Амстердаме он и четыре его брата, „чтобы исполнить закон, сейчас же совершили обрезание“, и этот знак союза Акосты с богом Авраамовым на время успокоил его бунтарский дух. Ведь он был уже не тем пылким юношей, который когда-то по настоянию отца пошел учиться в иезуитский колледж.

В Амстердаме молодой Акоста занялся финансовыми сделками и торговыми операциями, и хотя до сих пор ему не приходилось заниматься подобными делами, он весьма преуспел в них. Вскоре его дом стал одним из самых богатых в еврейском квартале; Уриель Акоста приобрел репутацию добропорядочного человека и, казалось, имел все, о чем только можно мечтать. Однако его опять начали терзать сомнения, и, не успев твердо укрепиться в иудаизме, Уриель поднял бунт против еврейских мудрецов — толкователей Талмуда. Он попытался разобраться в его принципиальных положениях, что привело к неожиданным открытиям. Сначала новообращенного иудея смутило то обстоятельство, что укрепившиеся в амстердамской еврейской общине правила и обычаи не соответствовали утверждениям Торы. Раввины учили, что Тора содержит в себе заповеди, которые Бог дал еврейскому народу через Моисея. Обычаи же еврейской общины основывались на указаниях Талмуда — другой священной книги, которая истолковывала „законы Моисея“. Причем божественные установления в ней порой искажались, подчищались и подновлялись. Но если это так, то раввины сами отступают от законов Божьих?

У. Акоста попробовал осторожно поделиться своими мыслями с некоторыми раввинами, хотя и знал, что служители всех религий нетерпимо относятся к людям, любознательным в вопросах веры. Но он формулировал свои вопросы так, что раввины выслушали его спокойно и внимательно, а потом терпеливо постарались объяснить, чтобы впредь он не стремился понять то, что непонятно, а просто верил, как повелевает долг иудея. Уриель не был вольнодумцем, даже не пытался порвать с религией; просто он хотел понять, действительно ли в еврейских общинах соблюдаются законы Божьи или люди нарушают их?

Свои сомнения У. Акоста изложил в „Тезисах против традиции“ и познакомил с ними еврейскую общину Венеции, куда ездил по поручению своего брата-банкира. Но там его мысли были признаны вредными, что повергло Уриеля в уныние. Вернувшись в начале зимы 1615 года в Амстердам, он снова садится за изучение богословских трудов, вновь и вновь штудирует Тору и Талмуд Ему недостает знания еврейского языка, и он нанимает учителя, который занимается с ним в день несколько часов подряд.

Однако, желая развеять свои сомнения, У. Акоста столкнулся с такими вещами, от которых впал уже не просто в уныние, а в полное отчаяние. Он начинает сомневаться в бессмертии души и даже находит подтверждение своему сомнению в Библии, в которой нигде об этом не говорится. А если сам Бог не упомянул о бессмертии души, значит, это придумали позднейшие толкователи священной книги? Уриель боялся мысли, что душа смертна, как и тело. Но если даже в Библии ничего не говорится о бессмертии души, тогда, значит, можно ссылаться на нее и не чувствовать себя еретиком…

И Уриель Акоста приступил к работе над трактатом „О смертности души человеческой“, но неожиданные обстоятельства не дали ему закончить ее. Однажды тетрадь, в которую он записывал свои мысли, похитили и передали в еврейскую общину, и в мае 1622 года раввины вызвали У. Акосту на допрос в синагогу Бет-Иаков. Ему предъявили его тетрадь и потребовали объяснений, на что он ответил, что не верит в бессмертие души, так как учение об этом не имеет под собой никакой почвы. Никто не возвращается из царства мертвых, следовательно, никто не может с уверенностью сказать, что оно действительно существует. А если это все же не так, то пусть ученые мужи опровергнут его утверждение.