100 великих заблуждений

Больше всего сохранилось сведений о судьбе еще одной дочери Елизаветы и Разумовского – княжне Таракановой. Быть может, потому, что предания о «дочери Елизаветы и Разумовского» рассказывали в женских монастырях Арзамаса, Екатеринбурга, Костромы, Нижнего Новгорода и Уфы – сюда в разное время привозили на жительство загадочных женщин, «принадлежавших к высшему сословию». Возможно потому, что одна из этих «княжен», а именно Тараканова, развивала самую активную деятельность.

Почему дочь Елизаветы и Разумовского получила фамилию Таракановой, достоверно неизвестно. Предполагали, например, что происхождение фамилии связано с местом рождения графа Разумовского – слободой Таракановкой, впрочем, никогда в реальности не существовавшей.

Легенда о княжне Таракановой гуляла по России и Европе более полувека. Нагромождению слухов и домыслов положил конец член московского Общества истории и древностей Российских граф В.Н. Панин, который обратился к Александру II с предложением рассекретить материалы следствия по делу княжны Таракановой. Эти материалы были опубликованы в «Чтениях в Обществе истории и древностей Российских».

Итак, в начале 70-х годов XVIII века в Европе объявилась молодая женщина неясного происхождения. Все современники в один голос утверждают, что она имела весьма привлекательную наружность, хотя и косила на один глаз, «отличалась быстрым умом и не лишена была некоторого образования».

Одни говорили, что она была родом из Германии, другие уверяли, что она была дочерью трактирщика из Праги. Сама себя она называла по-разному: Франк, Шель, Тремуйль и т. д. А зимой 1773/74 годов она объявила себя Елизаветой II (дескать, по имени матери, императрицы Елизаветы Петровны).

По ее версии, в младенческом возрасте «дочь Елизаветы Петровны» вывезли сперва во Францию в город Лион, а затем в Голштинское герцогство, в город Киль. В 1761 году она вновь оказалась в Петербурге, но Петр III, взойдя на престол и опасаясь своей конкурентки, выслал ее в Сибирь (или в Персию). Тогда-то она и узнала о своем происхождении, но, опасаясь возвращаться в Россию, принялась странствовать по Европе, чтобы добиться признания своих прав.

Первые реальные следы незнакомки обнаруживаются в Берлине, откуда она через Гент и Лондон в 1772 году прибыла в Париж. Здесь она именовала себя Али Эмете, княжна Владимирская с Кавказа. В Париже «княжна Владимирская» жила на широкую ногу, завела обширные знакомства. Однако вскоре такая жизнь окончилась тем, что княжна совершенно запуталась в долгах и была вынуждена бежать во Франкфурт-на-Майне, где ее, однако, сразу посадили в тюрьму. Ее выручил граф Ф. Лимбургский, по уши влюбившийся в авантюристку и всерьез хотевший жениться на ней. Пользуясь его сердечным покровительством, она около полутора лет прожила в его графстве Оберштайн.

В декабре 1773 года впервые пронесся слух, что под именем «принцессы Владимирской» скрывается прямая наследница русского престола – княжна Елизавета Алексеевна Тараканова, дочь Елизаветы Петровны и ее фаворита графа Разумовского, плод их законного, хотя и тайного, брака. Вполне вероятно, что первопричиной, заставившей самозванку принять на себя имя княжны Таракановой, была элементарная потребность в деньгах – всю жизнь она была в долгах, как в шелках. Граф Лимбургский, несмотря на любовь, деньгами ее не баловал. Зато граф имел притязания на Голштинию (Шлезвиг-Гольштейн) – «родину русских императоров», маленькое герцогство, имя которого так часто появляется на страницах русской истории XVIII столетия…

Судя по всему, граф Лимбургский в принципе ничего не имел против превращения своей любовницы в наследницу российского престола, хотя и предостерегал ее от необдуманных действий. Однако возле княжны Таракановой уже появился некто, прозванный «мосбахским незнакомцем» и который при ближайшем рассмотрении оказался небогатым и незнатным польским шляхтичем-эмигрантом Михаилом Доманским, связанным с так называемой Генеральной конфедерацией.

Зимой 1773/74 года, когда «принцесса Елизавета» путешествовала по Европе, лидеры Генеральной конфедерации начали разрабатывать планы вторжения в Российское государство, стремясь использовать начавшуюся войну России с Турцией.

Кроме того, в самой стране изрядно мутил воду Емельян Пугачев, который выдавал себя за царя Петра III. В свою очередь, самозванка стала распускать слухи, что Пугачев – ее родной брат и действует с ней заодно. Однако чем ближе ей казался российский престол, тем настойчивее она отделяла себя от родства с Пугачевым. В 1775 году она уже заявляла английскому посланнику в Неаполе, что Пугачев не ее брат, а донской казак, получивший заботами ее матери императрицы Елизаветы Петровны «блестящее европейское образование».