100 великих загадок истории Франции

Так называемый Розеттский камень представляет собой базальтовую плиту, найденную в 1799 г., во время Египетской экспедиции Наполеона. На ней была высечена надпись на двух языках – греческом и египетском, причем для этого были использованы три системы письма. Находка эта сыграла особую роль в возрождении интереса к расшифровке египетских иероглифов. Три текста имели идентичное содержание, причем один из них – на греческом языке, разумеется, – мог быть прочитан с относительной легкостью. Это означало, что его можно будет использовать для чтения и расшифровки двух других частей. Казалось бы, куда проще – расшифровать неизвестные письмена, сопоставив их с таким же текстом, написанным известным алфавитом и языком. Многие со рвением взялись за расшифровку. Но не тут-то было! Попытки прочитать египетскую часть Розеттского камня потерпели крах. Или, по крайней мере, были весьма далеки от тех результатов, на которые могли рассчитывать ученые. Иероглифов, которые были использованы в верхней части камня, оказалось много больше, чем не то что слов в греческой его части, но даже букв. А если учесть, что все на тот момент были абсолютно уверены, что иероглифы являются идеограммами, то есть передают слова и понятия, а не звуки, то выходила полная путаница.

В самом начале XIX в. шведский ученый Окерблад предположил, что в египетском иероглифическом письме все-таки могут быть и фонетические знаки – иными словами, иероглифы могли быть буквами. А с 1815 г. египетскую часть текстов Розеттского камня пытался расшифровать английский врач и физик Томас Юнг. Ему удалось правильно назвать несколько букв в иероглифическом алфавите.

Но только через двадцать с лишним лет после обнаружения Розеттского камня его тайна была раскрыта…

С момента первого знакомства с копиями текстов этого памятника Шампольон беспрестанно размышляет о нем. Его интуиция подсказывала ему, что эта находка будет иметь решающее значение во всех его трудах. Сама судьба давала ученому миру ключ к тайнам египетских письмен, но никто не знал, как им воспользоваться! Шампольон решается поверить в идею о фонетическом характере иероглифических знаков и проверяет ее на практике. Используя распространенное мнение о том, что в египетских текстах имена фараонов заключались в овал – или «картуш», как его принято называть, он выделяет на Розеттском камне имена и с помощью греческой части надписи читает имя Птолемея. Дальше к нему в руки попадает другая копия – с двуязычной надписи на обелиске с острова Фил. В этой надписи, с помощью известных уже букв из имени Птолемея, ему удается разобрать имя Клеопатры. Так он узнает еще несколько букв-иероглифов. Затем, с помощью встречающегося там же имени Александра, он узнает о начертании в египетском варианте еще трех букв. Всего в его распоряжении оказывается пятнадцать знаков.

Здесь любой любитель детективов может сказать, что зная такое количество знаков и имея связный текст, в котором они используются, при достаточном терпении и усердии подобрать ключ к шифру можно довольно быстро. Это так. Но только если речь идет о привычной для нас алфавитной системе, количество знаков в которой колеблется в пределах тридцати. А если «алфавит» содержит сотни знаков? А ведь именно с такой системой письма имел дело Франсуа Шампольон.

После тщательнейшей проверки и изучения всех данных французский ученый приходит к выводу о смешанном, фонетико-идеографическом характере египетской иероглифической системы письма.

Как удалось молодому ученому сделать то, что до него не удавалось никому на протяжении сотен лет? Шампольон был особенным, необычным человеком (кстати, его современники утверждали, что он был прекрасным ученым, но как человек он был еще лучше). Но кроме необыкновенной одаренности, проявившейся у него с раннего детства, он обладал одним качеством, которое при желании может развить в себе каждый. Это – отсутствие косности мышления. Современные психологи, изучающие развитие интеллекта, одним из важнейших моментов считают способность к восприятию нового. Именно благодаря этой способности Шампольону и удалось совершить настоящий переворот в истории изучения Египта.

Решающей датой в его многолетнем труде стал день 14 сентября 1822 г., когда с помощью своей системы он прочел первые негреческие имена – Рамзеса и Тутмоса. По воспоминаниям племянника Шампольона, ученый вбежал в дом своего брата с криком «Я добился своего!», или, как сказали бы в американском фильме, «Я сделал это!», и после этого, видимо, из-за пережитого потрясения впал в состояние полного оцепенения, которое продолжалось целых несколько дней. Едва придя в себя, он пишет знаменитое «Письмо к господину Дасье» в Академию наук, а 27 сентября 1822 г. делает доклад в академии о своем открытии. Эта дата и является точкой отсчета для современной науки о Египте – египтологии.

Один из его современников сказал, что Шампольон оказался в положении человека, который искал остров, а нашел не только остров, но и целый материк.