100 великих загадок русской истории

Согласно дальнейшим записям в личном деле Ивана Федорова, после Китая, в городе Горьком он продолжил работу по испытанию самолетов Лавочкина и Поликарпова. И вот здесь, в силу своего необузданного характера, он вновь совершил весьма рискованный поступок, едва не стоивший ему головы.

Как рассказывал Иван Евграфович:

– В июне 1942 года я сознательно пошел на нарушение, думал, что после этого меня направят на фронт. До того сколько ни просился, меня не пускали. Улетел самым скандальным образом.

На опытной машине ЛаГГ-3 сделал три мертвых петли под мост над Окой. Выходя из-под моста, делаю петлю – и вновь под мост. Такого трюка никто еще не делал. Потом вижу – по мне охрана моста открыла огонь, видимо, решив, что могу мост разрушить… Сначала хотел было вернуться и сесть, уже выпустил шасси, потом передумал: был уверен, что отлетался. Убираю шасси, делаю вдоль полосы на малой высоте замедленную бочку и по радио передаю: «Ждите по окончании войны при условии, если уцелею».

Долетел до Монино без карты, 419 км. Там моросил дождь. Совершил посадку. Никто не встречает. Вижу – в стороне стоят два бомбардировщика и около них заправщик. Подрулил к нему вплотную. Вылез из кабины. Шофер заправщика уставился на меня. Кричу ему:

– Эй, побыстрее заправь, срочно лететь надо!

– А вы коменданта аэродрома видели?

– А где он?

Он показывает в другой конец аэродрома. Я соображаю, что делать дальше.

– Ты в Бога веруешь? – спрашиваю и достаю свой пистолет (патронов в нем не было), – считаю до трех!

Тот оторопел.

– А расписку дашь?

– Дам расписку. Заправляй!

Я запрыгнул на крыло и сам стал заправлять через горловину… Смотрю, по мокрой траве катит «форд», в нем голубые фуражки. Ну, думаю, это по мою душу. Быстренько закрыл горловину бака и кричу:

– Давай распишусь.

А он тянет время, не торопится и тоже посматривает на «форд». Я все же расписался. Мотор еще не остыл и запустился сразу. Развернулся, обдал подъехавших струей от винта и взлетел… Прилетаю в Клин. На берегу реки белеет церковь. Шарю по воздуху глазами, чтобы не атаковали ненароком. Здесь был аэродром третьей воздушной армии. Несколько минут кряду выделывал фигуры высшего пилотажа, резвился, чтобы привлечь внимание высокого начальства. И действительно, привлек внимание самого Михаила Михайловича Громова, который в это время в своем штабе проводил совещание и все видел из окна.

Когда я сел, зарулил и выключил двигатель, увидел, что ко мне едут легковые машины.

Первым вышел Громов из «кадиллака» (подарок президента США после перелета через Северный полюс в Америку), за ним его заместители, и среди них Юмашев, Вахмистров, Байдуков. Громов стройный, высокий, сдержанный, а я предстал перед ним в китайской кожаной куртке, на голове берет испанский, штиблеты немецкие и пистолет «ТТ» без патронов в кобуре. Волнуюсь, конечно… Обратился к Громову со словами: «Товарищ командующий, разрешите доложить… – и далее объяснил, как умел, свой перелет к нему. Громов с интересом меня разглядывает. Помолчал. Затем пригласил в машину со словами: «Ну-тес, будем разбираться, посты ВНОС уже о вас сообщили…»

Я подтвердил, что у Вознесенска зенитки открыли по мне огонь, но не попали, а у Ногинска пара Миг-3 атаковала, но нерешительно, «по-школьному», и я от них без труда ушел…

Так, благодаря Громову я остался у него в 3-й воздушной армии и стал воевать на Калининском фронте…

Громов очень быстро убедился, что Иван Федоров отличный воздушный ас. Уже через несколько дней он, поднявшись в воздух на опытном ЛаГГ-3, сбил пару «юнкерсов», причем весь экипаж, спустившийся на парашютах, был взят в плен. Громов откликнулся телеграммой: «Первый раз видел из КЛ, как ЛаГГ сбивал немца».

За полтора месяца Федоровым было сбито 18 самолетов противника! Общий счет составил 42 победы, но представления на звание Героя не давали. Вместо этого – шесть орденов Отечественной войны с короткими интервалами. Его летная карьера резко пошла в гору. Приказом Главкома за № 067 от 23 октября 1942 года он назначается командиром 157 ИАП, в апреле 1943 года – командиром 273 авиадивизии, а затем старшим инспектором-летчиком управления третьей воздушной армии у Громова.

Его жена, Анна Артемьевна Федорова, которую он сам когда-то учил летать, сбила три немецких самолета, но в 1943 году сама оказалась сбитой. Раненная в ногу, она приземлилась на парашюте, спаслась, но потом долгие годы мучалась по больницам.

Даже в должности командира авиадивизии Федоров летал, что было редкостью на фронте. При такой должности ему казалось неловко всякий раз доказывать свои победы в воздухе. Учеников у него было достаточно, из них четверо стали Героями Советского Союза. Их имена мелькали на страницах «Красной звезды», но фамилия Федорова не упоминалась. Секретное распоряжение СМЕРШа о запрете публикации в открытой печати его имени действовало.