100 великих загадок русской истории

В личном деле Ивана Евграфовича в графе «Прохождение службы в Вооруженных силах» записано, что он назначен командиром группы штрафников. Но ни в «Истории Великой Отечественной войны», ни в трудах военных историков о летчиках-штрафниках нет ни слова!

По словам Федорова, это было идеей самого товарища Сталина. Подобного еще не было ни в одной стране. Это была первая и последняя группа «летчиков-сорвиголов», просуществовавшая на фронте несколько месяцев. 64 проштрафившихся летчика, осужденных трибуналом, должны были кровью искупить свою вину в воздушных боях, воевать до первого ранения…

Когда пришел секретный приказ Сталина, Громов вызвал Боровых, Зайцева (впоследствии они стали дважды Героями), Онуфриенко (тоже Герой) и предложил им принять командование группой. Все отказались, сказав: «Если прикажете – исполним, а так ни за что! Штрафники – люди отчаянные, от них одни неприятности…» Командиром группы летчиков-штрафников, вошедших в 3-ю воздушную армию, стал Федоров. Летчиков-штрафников одели как простых красноармейцев и присвоили всем без исключения звание «рядовой». Полномочия командиру дали большие: за малейшую попытку неповиновения расстреливать на месте. Он этим правом не воспользовался ни разу.

– Помню, – рассказывал Иван Евграфович, – командующий фронтом Иван Степанович Конев поставил перед Громовым задачу прикрыть с воздуха истребителями участок фронта в виде выступа, или «аппендикса», километров 18. Видимо, немецкое командование решило там создать плацдарм. (В истории Великой Отечественной операция получила название Ржевско-Сычевской. – Л. В.). Приказ Конева был такой: «Если хоть одна бомба упадет на своих пехотинцев, приеду – отдам под трибунал…»

Составили очередность и стали летать «шестерками», барражируя над этим чертовым «аппендиксом». Была облачность. Летали так: группа прилетает, когда у нее кончается горючее, ее сменяет другая…

Вдруг звонит мне Громов:

– Кто у тебя летал в 9 часов утра?

– Ломейкин, Гришин… (мой друг). Они только что сели. 

– Всю «шестерку» Конев приказал расстрелять и в 14.00 доложить об исполнении. Наши войска не были прикрыты с воздуха…

Я так думаю, что, возможно, из-за облачности пехотинцы не увидели наших истребителей. Дело принимало дурной оборот. И я говорю:

– С кем же воевать будем, если своих же под расстрел? Они четыре дня назад сбили 11 самолетов. Я против этого, тем более что летчики не виноваты…

Скоро на аэродром приезжает сам Иван Степанович Конев на трофейном «опель-адмирале». Кроме него, в машине еще какой-то подполковник. Конев злой, настроен на скорую расправу (его самого недавно спас от снятия Сталиным Георгий Жуков), кричит мне: «Знаешь, кто ты такой?» Отвечаю: «Знаю. Сталинский сокол». Конев опять: «Знаешь, кто ты такой?» Приехавший с ним подполковник торопится сорвать с меня ордена. У меня «маузер» с 25 патронами. Думаю: «Кажись, приходит время застрелиться…» Между тем Конев приказал выделить взвод автоматчиков («расстрельная команда»). Поодаль уже вырыты могилы, не в длину, а в глубину, чтоб предатель или штрафник лежал в земле согнувшись в три погибели. Ритуал такой казни был хорошо отработан СМЕРШем.

Несмотря на такую нервную обстановку, я, стараясь быть спокойным, в кратком докладе все же убедил Конева, что тщательная проверка показала, что летчики район прикрывали, прикрывали за облаками и в расчетное время, и что их с земли или блиндажа могли не увидеть… Страха я тогда не испытывал. Конев посверкал глазами, успокоился и сказал: «В первый раз отменяю свое решение».

Мои штрафники за все время боев в воздухе сбили около 400 самолетов, не считая сожженных на земле, но эти победы им не засчитывали. Фотоконтроля тогда не велось… Так и воевали «за общую победу». Сбитые штрафниками самолеты в штабе «раскладывали» по другим полкам, что было в порядке вещей, или вообще не засчитывали. Вот и получалось: «Каков пошел, таков и воротился».

Удалось разыскать некоторые данные о боевых действиях 157-го авиаполка, куда входила группа летчиков-штрафников из 256-й авиадивизии, которой командовал Федоров. Из них следовало, что в период Ржевско-Сычевской операции «добрая слава шла об этом полке, на счету которого было 130 самолетов противника, а по дивизии 380». Так говорят документы.

Очень интересно рассказывал Иван Евграфович о своих полетах ведущим «девятки» на «свободную охоту», более похожую на воздушную дуэль.

Это совершенно особый вид воздушного боя, который придумали немецкие асы, обладавшие прекрасной выучкой, опытом и отличной техникой пилотирования.

Об асах и асах-дуэлянтах официальные источники также умалчивают, а они были… Например, немецкий ас Рудольф Мюллер. Советский ас Евгений Савицкий также совершил несколько полетов на дуэль под Ростовом (потом ему запретили). Борис Веселовский, Александр Покрышкин и многие другие летчики летали на «свободную охоту» за линию фронта.