100 великих женщин

Триумф Валентины организовали по всем правилам. Торжественная встреча в аэропорту, шествие по красной ковровой дорожке, награды (Терешкова единственная в России женщина-генерал), официальные приёмы, разрешённые интервью и, конечно, бытовые удобства. Но за внешним фасадом благополучного баловня судьбы скрывались жизненные проблемы. Власть с самодовольной улыбочкой стремилась поддержать миф, что советские люди летают в космос, как на прогулку, возвращаются из заоблачных высей окрепшими и весёлыми.

Но первые корабли серии «Восток» напоминали их пилотам консервные банки. Гагарин, Титов, Попович не то чтобы встать в полёте, но даже шевельнуть рукой не могли. Представьте себе трехдневное пребывание женщины на борту в таких условиях. Говорят, вернувшись на землю, Гагарин не смог вспомнить месяц, число, забыл имя конструктора Королева; всегда жизнерадостный и весёлый, он в течение недели адаптации пребывал в жесточайшей меланхолии.

По мнению доктора медицинских наук, специалиста по послеполётной адаптации космонавтов Виталия Воловича, женский организм оказался абсолютно неприспособленным к условиям полёта в безвоздушном пространстве. Эксперимент оказался явно преждевременным. Желание обогнать само время — этим пороком всегда страдали большевистские эмиссары — дорого обходилось человеку в советской стране. Если у мужчин-космонавтов кальций в организме восстанавливался за 10—12 дней, то Терешкова не могла встать на ноги около месяца. Всепроникающие космические лучи действовали на женщину иначе. Кости стали хрупкими, ломались от мало-мальской нагрузки, нередко возникали кровотечения. Тот же Волович утверждает, что «мисс Вселенная» всю жизнь живёт под угрозой на ровном месте сломать ногу или истечь кровью от крохотной ранки.

Впрочем, тревога о собственном здоровье обычно не может испортить счастья, когда тебе немногим за двадцать. Настоящие муки Валентины Владимировны начались в связи с рождением ребёнка. Терешкова и Андриян Николаев (космонавт-3) познакомились ещё до полётов в Звёздном городке Но шоу из их романа государство решило организовать уже после того, как Терешкова стала народной героиней «Космической свадьбой» руководил сам Хозяин — Никита Сергеевич Хрущёв. Дом приёмов на Ленинских горах был полон высокопоставленных личностей, тосты, подарки и поздравления должны были вызвать ликование молодых и восхищение всего мира, но мало кто знал, что настоятельный «совет» партии завести космической паре ребёнка вызывал у молодых супругов панический ужас. Они знали, что эксперимент с собаками-космонавтами закончился плачевно. Щенки рождались слепыми, один даже — трехногим, все очень скоро погибли. Можно себе представить ту перспективу, которую воображала будущая мать, побывавшая в космосе.

По словам все того же Воловича, беременность Терешковой протекала очень тяжело. Практически весь период Валентина пролежала в госпитале. И всё же она снова снискала милость судьбы — девочка Алёнка родилась хотя и слабенькой, но нормальной. Надо сказать и добрые слова о советском государстве — хотя бы ради собственного престижа, но оно не оставляло ребёнка «космических» родителей без медицинской опеки. Девочка постоянно находилась под наблюдением врачей. А когда в 1970 году Андриян Николаев во второй раз полетел в космос, шестилетняя Алёнка во время сеанса радиосвязи с укором говорила: «Папа, что же ты меня не взял с собой? У тебя такой большой корабль…» Сегодня дочь Терешковой имеет собственную семью, а Валентина Владимировна стала бабушкой. Это ли не женское счастье?

Правда, космическая семья оказалась не столь прочной, как сталь, из которой делаются космические корабли. Развод был неизбежен, но союз Николаева и Терешковой рассматривался как политический вопрос, и когда о разрыве узнал Брежнев, то страшно разволновался. Бывшим супругам, заложникам советского приличия, ещё долгое время пришлось поддерживать своим плечом развалившийся дом. И всё же в этом ханжестве государственного масштаба было нечто рациональное — когда наша «затюканная баба» видела подтянутую, всегда ровную в общении, спокойную Валентину Терешкову — председателя Комитета советских женщин, — то ей казалось, что собственные её беды всего лишь досадные ошибки, собственные промахи, которые запросто можно поправить.

Для целого поколения шестидесятников Терешкова стала любимым символом «правильной» жизни, в которой равномерно расставлены акценты в карьере и семье. Не зря ещё Юрий Гагарин писал о ней: «Когда Валя пришла к нам в отряд космонавтов, мы все её очень полюбили: не только лётчики, инструкторы, но и наши жены. Она вошла в нашу жизнь, как входят в родную семью, — просто, без рисовки, с твёрдым желанием усвоить уже сложившиеся традиции. И, если удастся, внести нечто новое, своё…»