100 знаменитых судебных процессов

Сразу после ареста Христа не отправили в темницу, как обычно поступали с другими преступниками. Здесь мы сталкиваемся с еще одним вопиющим нарушением еврейского законодательства. Не дав обвиняемому хотя бы ознакомиться с сутью дела, стражники повели Иисуса сразу на суд. И это несмотря на то, что закон не позволял рассмотрение уголовных дел ночью. По дороге к дому первосвященника Каиафы, где должен был собраться Синедрион (или, учитывая поздний час, хотя бы его большая часть), Христа завели в дом отставного первосвященника Анны (Ханана). Здесь был учинен первый допрос Иисуса. Хотя как частное лицо Анна не имел юридического права допрашивать подозреваемого. Возможно, этот разговор был не более чем провокацией. У обвинителей не хватало доказательств вины задержанного. Опытный Анна мог легко выудить у Христа «нужные слова», которые бы дали возможность судить его не по еврейским, а уже по римским законам. Так было бы надежнее. Однако надежды книжников не оправдались. На все вопросы Иисус ответил лишь: «Я говорил явно миру; всегда учил в синагоге и в храме, где всегда иудеи сходятся, и тайно не говорил ничего». После этих слов слуга ударил Христа по щеке.

Теперь Мессию повели во дворец первосвященника Каиафы, возглавлявшего Синедрион. Каиафу нельзя было назвать непредвзятым судьей. Именно ему принадлежит фраза о том, что лучше убить одного человека, чем потерять весь народ. Однако, несмотря на многочисленные лжесвидетельства, доказать вину Иисуса было нелегко. Тогда Каиафа просто спросил обвиняемого: «Ты ли Христос, Сын божий?» И получил ответ, которого так долго добивался Синедрион: «Ты сказал; даже сказываю вам: отныне узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных». Каиафа, не ожидавший такой легкой развязки, разодрал на себе одежды и закричал: «Он богохульствует! На что еще нам свидетелей? Вот, теперь вы все слышали богохульство Его! Как вам кажется?» Вердикт Синедриона был однозначен: повинен смерти. После этого обвиняемый был избит. Загвоздка кроется в том, что согласно еврейскому закону самообвинение не являлось доказательством вины. Впрочем, даже если бы этой оговорки не существовало, с некоторых пор иудеи все равно не могли осудить кого-либо на смерть. Такое право имел лишь управлявший Палестиной римский прокуратор. Связанного Иисуса повели в преторию (присутственное место), к Пилату. Начиналось утро пятницы.

Иудей-богохульник вряд ли заинтересовал бы римлянина. Поэтому члены Синедриона представили Иисуса опасным для Рима преступником, возомнившим себя царем Иудеи. А это ведь уже сепаратизм! Подобного Пилат никак не мог оставить без внимания.

— Ты царь Иудейский? — спросил Иисуса наместник.

— От себя ты говоришь это, или другие сказали тебе обо мне?

— Разве я иудей?

— Царство мое не от мира сего.

— Итак, ты царь?

— Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать об истине; всякий, кто от истины, слушает гласа Моего.

— Что есть истина? — скептически вздохнул Пилат и, выйдя к первосвященникам (те не входили в дом язычника, чтобы не осквернить себя), спокойно произнес:

— Яне нахожу никакой вины в этом человеке.

Услышав, что Иисус жил в Галилее, Пилат отправил обвиняемого к властителю этой области Ироду Антипе. Тот как раз приехал в Иерусалим на Пасху и гостил по соседству с Преторией, во дворце Асмонеев. Однако тетрарх Ирод особого интереса к «преступнику» не проявил. На его совести уже была жизнь одного праведника. Это по его приказу был казнен Иоанн Креститель. От нового пророка Ирод добивался хоть какого-нибудь чуда. Но Иисус молчал. Тогда Ирод облачил его в белые «царские» одежды и отправил снова к Пилату. Последний только что получил странное письмо от жены: «Не делай ничего Праведнику Тому. я ныне во сне много пострадала за Него.» Пилат окончательно решил отпустить Иисуса, но члены Синедриона были категорически против. Тогда прокуратор предложил народу в честь праздника отпустить одного из узников: праведника Иисуса или убийцу Варраву. И толпа, недавно встречавшая Христа с поистине царскими почестями, вдруг выбирает. Варраву. «Если отпустишь его (Иисуса), значит, ты враг кесарю!» — подливали масла в огонь книжники.

Чем закончилась эта история, известно каждому. Мучения, смерть на Голгофе, дарующее надежду чудо. «Христос воскрес!» — говорим мы на Пасху. И получаем ответ: «Воистину воскрес!»