1000 год. Когда началась глобализация

Материалы из генизы доказывают, что иудеи тоже держали рабов, но в отдельных социальных практиках расходились с мусульманами. Так, исламские законы позволяли мужчинам-рабовладельцам сожительствовать с наложницами-рабынями, а вот иудейское право запрещало хозяевам-мужчинам жить под одной крышей с рабынями, если только в доме не проживала какая-либо родственница хозяина. Сохранившиеся материалы также дают представление о повседневной жизни города – реальной жизни, а не той, какую можно вообразить по юридическим нормам. Скажем, друзья поздравляли один другого с покупкой раба-мужчины в тех же выражениях, что и с рождением сына, и выражали соболезнования, когда умирали чьи-то рабыни-наложницы.

Каир при Фатимидах процветал. К 1000 году он сделался крупнейшим городом Африки, а его население достигало около 500 000 человек.

Из Александрии, ближайшего к Каиру египетского порта, можно было добраться Средиземным морем до Сицилии и Италии, и большая группа торговцев с Амальфитанского побережья Италии (под Неаполем) обосновалась в новой столице. Среди товаров, которыми они торговали, заметное место занимала слоновая кость, доставлявшаяся как из Восточной, так и из Западной Африки. Сохранилось довольно много красивых резных шкатулок и иных предметов из слоновой кости, датируемых 1000 и 1100-ми годами.

Как и венецианцы в Константинополе накануне крестовых походов, купцы итальянской республики Амальфи проживали в собственном районе по согласованию с Фатимидами. Несколько стихийных вспышек насилия в отношении христиан случилось в 960-х годах, когда известия о победах византийцев над мусульманскими правителями Кипра и Крита достигли Каира. Местные мусульмане посчитали себя уязвленными и униженными просто в силу общей религиозной идентичности с населением Крита и Кипра: это верный признак того, что благодаря глобализации прежние местные идентичности постепенно расширялись и становились региональными.

В 996 году жители Каира восстали против амальфитанских купцов. Непосредственным поводом к восстанию стал пожар 5 мая, уничтоживший шестнадцать свежепостроенных кораблей фатимидского флота. Горожане обвиняли амальфитанских торговцев в намеренном нанесении ущерба, поджигали их дома и склады и убили более ста итальянцев. Это произошло ровно за столетие до начала Первого крестового похода (1096); очевидно, что мусульмане Каира возмущались богатством иноземных торговцев ничуть не меньше, чем христиане Константинополя.

На рубеже 1000 года экспортные товары из Африки, проходившие через Каир, включали, помимо рабов, слоновую кость, медь, бронзу и, самое главное, золото. Применительно к эпохе важнее всего было выяснить происхождение этого золота, не только установить местоположение копей, но и разузнать, кто их контролировал и кто продавал золото. Поскольку такие знания позволяли, при удачном раскладе, бросить вызов посредникам, занимавшимся торговлей золотом, эти посредники делали все возможное, чтобы помешать посторонним вызнать их тайны. Свои секреты они таили на протяжении столетий.

Некий правитель Ганы владел такими запасами золота, что аль-Бакри удостоил его отдельного и пространного описания. Этот царь носил головной убор, изукрашенный золотом, а десять его «пажей» щеголяли золотыми щитами и мечами. Молодые вельможи при дворе заплетали золотом волосы. Царские лошади красовались в расшитых золотом попонах, а шеи сторожевых псов охватывали «ошейники из золота и серебра, усеянные шарами из тех же металлов». Возможно, звучит неправдоподобно, однако невозможно отрицать, что и сам аль-Бакри как будто одержим золотом. Царь, о котором он упоминал, владел монополией на добычу золота: подданным разрешалось собирать разве что золотую пыль, а повелитель присваивал все самородки, в частности у него был один «размером с большой камень».

По словам аль-Бакри, это царство в Гане состояло «из двух городов, расположенных на равнине. Один из городов населен мусульманами. Это большой город с дюжиной мечетей, и в одной из них местные собираются на пятничную молитву». Среди жителей города были те, кто призывал к молитве, специалисты по исламскому праву и прочий ученый люд. Пусть некоторые подданные и многие из «министров» приняли ислам, сам царь оставался язычником. Его войско насчитывало 200 000 солдат. Управляя огромной территорией, король нуждался в грамотных мусульманских чиновниках, способных наладить государственную бюрократию – точно так же князь Владимир и другие европейские монархи нуждались в грамотном христианском духовенстве.