1000 год. Когда началась глобализация

Осознав, что умелые воины-рабы стоят гораздо дороже необученных, Саманиды учредили особую школу для подготовки солдат из рабов. Доходы от продолжавшейся работорговли приносили столько богатств, что серебряные монеты высокой чистоты чеканились в империи до тех пор, пока континентальный дефицит серебра не вынудил отказаться от этой практики после 1000 года. (Вот почему самая поздняя серебряная монета, найденная в кладах на территории Восточной Европы, датируется 1015 годом.)

В правление Саманидов персидский стал вторым по значимости языком обучения в исламском мире после арабского. Объемный географический трактат 982 года под названием «Границы мира»[68] сводил воедино разнообразные представления о мироздании, бытовавшие как среди мусульман, так и в немусульманских землях. Трактат был написан на персидском, а не по-арабски, что демонстрировало растущую популярность персидского языка.

Из своей столицы Бухары Саманиды оказывали финансовую поддержку ряду блестящих исламских ученых, истинных светочей науки, включая сюда аль-Бируни, человека, который интересовался самыми разными фактами – движением небесных тел, гипотезой о наличии континентов на «обратной» стороне планеты, противоположной Евразии, и изготовлением мечей из дамасской стали. Владевший персидским и арабским, обычно он предпочитал писать на арабском – на языке науки своего времени. Аль-Бируни вошел в историю как один из наиболее выдающихся мусульманских ученых; сегодня его именем, в частности, названа станция метро в Ташкенте.

Странствуя от двора к двору в чехарде политических потрясений 990-х годов, аль-Бируни собирал материалы для масштабного анализа календарных практик из различных обществ. Проведя два года в Бухаре, он отбыл в родной Хорезм на южном побережье Аральского моря, где намеревался продолжать исследования. В работе аль-Бируни сочетал тщательное изучение текстов (печать еще не изобрели, но он собрал столько рукописных свитков, сколько мог) и беседы со специалистами в разных областях знания. Его сочинения показывают удивительное безразличие к вероисповеданиям тех, кто не придерживался ислама, и поразительную свободу от предрассудков. Он отмечал те сведения, которые, по его мнению, были некорректными, и отказывался рассуждать о том, в чем не разбирался – скажем, о календаре сирийских христиан в Индии[69], поскольку ему не удалось лично побеседовать с кем-либо, в достаточной степени осведомленным в этом отношении.

В 1000 году, когда ему исполнилось всего двадцать семь лет, он завершил свое глубокое и новаторское исследование календарных практик мусульман и их соседей, среди которых были иудеи, христиане и зороастрийцы, а также практик далекого прошлого, например, у древних египтян и римлян. Существенными пробелами в освещении темы были Китай и Индия; эти страны манили аль-Бируни, однако он сумел разузнать о них лишь позднее, когда были проложены новые торговые пути в Южную и Восточную Азию.

В эпоху айфонов многие из нас воспринимают фазы луны, движение планет и ход солнца по небосводу как данность, если вообще обращают на это внимание. Но людям прошлого требовалось знать, когда ожидается начало весны, чтобы растянуть зимние запасы продовольствия и определить срок посева семян. Все без исключения общества сталкивались с этим вызовом, который усугублялся дополнительно тем обстоятельством, что перемещения луны, планет и солнца по небу различались даже в пределах одного года.

Во вступлении к сочинению «Памятники минувших поколений» аль-Бируни объяснял, что ночь и день вместе образуют единицу измерения времени (солнечный день), которая начинается с заката, ибо именно с заката мусульмане отсчитывают начало каждого месяца. (У иудеев тоже принято считать началом нового дня закат.) Аль-Бируни содержателен и методичен; свои рассуждения и выводы он излагал обстоятельно и осмотрительно.

Длина светового дня не выглядела, впрочем, насущной проблемой; куда важнее и труднее было вычислить точную длину года. Сегодня нам известно, что продолжительность солнечного года составляет около 365,24219 дня, и в календари приходилось вставлять дополнительный «квартальный» день, иначе летосчисление отстанет от природы, а вследствие этого станет невозможно правильно рассчитывать сроки посадок. Современные календари как бы комбинируют «хвосты» лет, добавляя к счету дополнительный день каждые четыре года. Но мусульманский календарь был сугубо лунным, поэтому религиозный год начинался в разные месяцы, и мусульмане вынужденно использовали солнечный календарь для определения сроков сева и сбора налогов с земледельцев. Иудеи прибавляли к счету по семь месяцев каждые девятнадцать лет, чтобы их солнечный календарь соответствовал лунному. Аль-Бируни явно получал удовольствие, разъясняя все эти хитросплетения, и ему очевидно доставляло наслаждение анализировать обилие разнородного материала на разных языках. Еще он охотно предавался сложным математическим вычислениям, необходимым для предсказания движения солнца, луны и планет.